В московской Крокин-галерее открылись две выставки: "Мета-Москва" Пакито Инфантэ и Анны Горюновой и "Под Парижем" Ольги Чернышевой — художницы, чьи работы галерея только что возила на парижскую Международную ярмарку современного искусства (FIAC). Рассказывает ИРИНА Ъ-КУЛИК.
В романтические 60-е Франциско Инфантэ рисовал проекты в духе футуристических утопий вроде "Плана реконструкции звездного неба", где небесные светила выстраивались в идеальном геометрическом порядке. В концептуалистские 70-е Франциско Инфантэ и Нонна Горюнова от проектов перешли к практике и начали давать природе практические уроки идеальной метафизической геометрии. На ноздреватом подмосковном снегу они выкладывали супрематические композиции из полосок цветной бумаги. А между небом и землей натягивали зеркальные пленки, превращавшие среднерусские ландшафты в идеально-симметричные композиции.
Младшее поколение династии Инфантэ-Горюновых, Анна и Пакито, так же неравнодушно к утопиям футуристическо-нью-эйджевого толка. Только свою "Мета-Москву" они выстраивают в виртуальном мире — при помощи компьютерных монтажей. Вдоль набережных Москвы-реки вырастают горные хребты, монументальные внутренние дворы сталинских высоток превращаются в водоемы, под триумфальными арками текут величавые реки, с вершин новоарбатских небоскребов низвергаются водопады, а Красная площадь зарастает безмятежным маковым полем.
Выглядит "Мета-Москва" соблазнительно, остроумно и никак не менее живописно, чем затопленный Нью-Йорк у Спилберга. Правда, почти неизбежная ассоциация с "Искусственным разумом" несколько озадачивает — там как-никак про Апокалипсис, а не про парадиз. На мысль о конце света наводит и тот факт, что в утопической Москве Горюновой и Инфантэ не наблюдается ни одного человека. Зато люди присутствуют в другом проекте — "Под Парижем" Ольги Чернышевой. Чернышева снимает не какие-нибудь романтические парижские катакомбы, а обычное метро. Снимает с той же скользящей пристальностью, с которой она раньше снимала Москву. В самых известных московских сериях камера Чернышевой умилялась людям, внезапно обнаруживающим сходство с растениями или зверушками — тем, что никогда не может вызвать того раздражения, которое провоцируют у нас наши ближние. Люди в парижской толпе остаются только людьми, хотя сама эта толпа обретает текучесть воды, образует воронки у входов, ручейками течет по переходам и эскалаторам. Это надземный Париж состоит из зданий и улиц. Ландшафт Парижа подземного, подобно пещерам и руслам рек, кажется прорытым самим течением людских потоков.