Алексей Кудрин назвал приговор Алексею Улюкаеву ужасным и необоснованным, а работу следствия — слабой. Ксения Собчак заявила, что суд поступил негуманно. Глава Московской хельсинкской группы Людмила Алексеева отмечает жестокость и чудовищность судебного вердикта. Пресс-секретарь компании «Роснефть» Михаил Леонтьев заявил, что вина бывшего министра очевидна. Политический обозреватель «Коммерсантъ FM» считает, что Алексей Улюкаев стал жертвой войны элит.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Со времен дела Ходорковского уже сложилась некая устойчивая традиция для подобных резонансных процессов. Суд дает, скажем, восемь лет, как сейчас. Потом апелляция сокращает на год — получается семь. Год предварительного заключения – в данном случае домашний арест — идет в зачет, итого — шесть. Дальше все зависит от поведения осужденного: имеется в виду не распорядок в местах лишения свободы, а политическая деятельность. Признал вину и сидит тихо – без острых заявлений и публичной деятельности – значит, есть шанс на УДО, какую-нибудь амнистию или нечто подобное.
Конечно, Улюкаев — не Ходорковский, и вряд ли здесь можно говорить о перспективе второго дела. Но если решит стать обличителем режима — возможно и такое.
В принципе, из каждого правила есть исключение. Все-таки сейчас выборы, и громкие резонансные события власти как бы невыгодны. Плюс к этому важный фактор — состояние здоровья: если, не дай бог, что-то случится – это может еще больше обострить обстановку. При этом в отмену приговора и оправдание бывшего министра верится с трудом.
В обществе отношение к процессу двоякое. Несмотря на формальную принадлежность к либералам и былое участие в правительстве Гайдара, Алексей Улюкаев давно утратил образ большого реформатора и бескомпромиссного борца с несправедливой государственной машиной. Его считали таким же, как и все остальные, участником вертикали, путинским чиновником.
И, при всем недоверии к отечественной судебной и правоохранительной системе, все-таки сумку брал – вино или не вино, все эти намеки и полунамеки. Да и описанные в материалах дела богатства либерального министра, его любовь к подаркам тоже заставляют задуматься. Однако своим последним словом, которое больше походило на исповедь, он действительно тронул. И можно сказать, что многие грехи ему простили.
Алексей Улюкаев, экс-министр экономического развития
Крутился в каком-то бессмысленном хороводе демократическом, получал какие-то подарки, сам их делал. Пытался выстраивать отношения, лицемерил. Только когда сам попадаешь в беду, начинаешь понимать, как тяжело на самом деле людям, с какой несправедливостью они сталкиваются. Когда у тебя все в порядке, ты позорно отворачиваешься от людского горя. Простите меня за это, люди. Я виноват перед вами.
А что касается выводов, то федеральные телеканалы правильно расставят акценты — все это будет представлено как успешная борьба с коррупцией. Общественная реакция никогда власть особо не волновала, поскольку речь идет о меньшинстве.
Скорее всего, Алексей Улюкаев и не переходил дорогу кому-то влиятельному и не это не является местью ему лично. Он пал жертвой пресловутой борьбы за место в вертикали в новой путинской шестилетке.
Глава Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов напоминает шаблонный, но, тем не менее, актуальный тезис про условных силовиков и либералов.
Константин Симонов, директором Фонда национальной энергетической безопасности
Жесткий срок означает, что как раз та часть элиты, которую условно можно назвать силовой, показала свои возможности. То, что этот срок вынесен в момент объявления даты выбора президента, официального старта кампании, это, конечно, случайность, но она очень любопытна тоже. Ведь, по большому счету, речь идет о том, какие права на Путина есть у каждой из этих групп, и каким будет Путин следующие шесть лет. Потому что при все авторитарности нашей системы, при всем значении первого лица, тем не менее, мы прекрасно понимаем роль окружения.
Иными словами, целили не в него, а в башню, но он стал слабым звеном – тем кирпичиком, который выпал. Улюкаев отвечает за партнеров по группе, где находился. По идее, эти самые партнеры соратники должны его вытащить, заступиться. Он ведь надеялся, звонил. Но видимо, зря.
Что же касается противостояния в целом, то оно никогда не кончается. Это часть сценария, суть системы — борьба за власть. А если так — значит, будут и новые жертвы.