Первую годовщину самой радикальной с 1930 года экономической реформы Россия встретила 2 января в условиях, когда ее главный архитектор ушел в отставку, а его место во главе правительства занял человек, взгляды которого остро ставят в повестку дня вопрос, насколько прочным окажется творение рук Гайдара и как быстро оно подвергнется существенной перестройке (Ъ уже писал об этом в номере от 22 декабря). В этой связи, перефразируя слова античного историка, можно сказать, что Россия всегда преподносит что-то новое: но на этот раз, весьма вероятно, оно не ограничится фигурой председателя Совета Министров — новой (не в первый раз) может стать и экономическая политика.
Экономическая политика команды Гайдара — в отличие от почти всех правительств советской эпохи — имела гораздо более теоретический, чем практический характер. Это сближает ее чисто формально с экономической политикой первых большевиков — с той лишь разницей, что если экономические построения коммунистических революционеров до них нигде и никогда в сколь-нибудь значимом масштабе на практике не применялись, то рецепты, предложенные России Гайдаром, с различной степенью успеха уже апробировались во многих странах.
Главным теоретическим основанием политики прежнего главы правительства был известный монетаристский тезис о решающей роли контроля за объемом денежной массы в народном хозяйстве, которым, собственно, и должна была в перспективе ограничиваться экономическая роль государства. Как показал опыт работы правительства, его ошибкой стало излишне поспешное продвижение к этой перспективе. Сознательно отказавшись от большинства административных рычагов управления в условиях, когда удельный вес государственной собственности в промышленности колебался на уровне 95%, правительство стало заложником созданной им же ситуации, в которой оно из субъекта экономических процессов превратилось в его объект.
Недооцененные, по признанию самого Гайдара, адаптационные возможности российских предприятий к условиям рыночного — а не бюрократического — ценообразования, в которых существуют со 2 января прошлого года большинство отраслей, привели к тому, что вместо ожидавшегося 4--5-кратного повышения цен они выросли за год, как минимум, в 25 раз. В то же время предприятия-монополисты, составляющие, по различным оценкам, от 20 до 50% от численности всех российских предприятий, очень быстро смогли через голову пассивно наблюдавшего за динамикой макроэкономических показателей правительства выйти на другие центры власти. Шантажируя их обвальным спадом промышленного производства, массовой безработицей и потерей технологического уровня, они добились для себя государственной поддержки, гарантирующей от финансового краха в условиях кризиса неплатежей. Вялое сопротивление правительства наталкивалось либо на непонимание, либо на откровенное противодействие и в аппарате президента, и в депутатском корпусе.
Итогом немногим более 13 месяцев реформы под непосредственным руководством Гайдара стало, по злой иронии, значительное ухудшение именно макроэкономических показателей. Среди них многократное увеличение денежной массы и фактически уже достигнутый гиперинфляционный порог являются для гайдаровской команды наиболее досадными свидетельствами слабости их реального влияния на экономику страны. Характерно, что на фоне прогрессирующего ухудшения финансового положения государства и упорного сопротивления гайдаровского ядра правительства в середине года все же было принято решение о проведении хорошо знакомой еще с доперестроечного времени процедуры взаимозачета долгов предприятий. Сопровождавшая ее кредитная эмиссия была названа правительственными экспертами главной причиной начавшегося в сентябре нового инфляционного витка. Тем не менее, правительство было вынуждено смириться и с этим.
Подобная специфика проведения экономической политики дает основания для вывода о том, что контроль за ее формированием был утерян Гайдаром еще до того, как он формально покинул пост главы правительства. В этом случае не только с политической (см. Ъ за 22 декабря), но и с экономической точки зрения приход практика Виктора Черномырдина не является случайным следствием игры политических сил на VII съезде народных депутатов.
Начиная с февраля прошлого года влияние промышленного лобби как в стенах парламента, так и Кремля постоянно усиливалось, находя соответствующее отражение и в решениях правительства. Помимо уже упомянутого решения о проведении взаимозачета долгов, Гайдару еще в марте месяце пришлось впервые отступить от декларируемого прежде жесткого монетарного курса, согласившись на так называемое "адресное (точечное) кредитование" промышленных предприятий. В дальнейшем ему все же пришлось принять концепцию приоритетных отраслей, которыми, разумеется, были базовые отрасли, и в первую очередь — топливно-энергетический комплекс. Подобная эволюция взглядов не смогла предотвратить уход исполняющего обязанности председателя правительства, обеспечив, однако, определенную преемственность экономического курса.
Возможно, самым парадоксальным выводом из анализа причин и обстоятельств смены руководства правительства может быть утверждение о заданности его экономической политики, подразумевающее продолжение курса предыдущего главы кабинета. Еще при Гайдаре правительство в целом одобрило программу целевого льготного кредитования важнейших предприятий промышленности, объем которого может достигнуть в следующем году отметки в 500 млрд рублей.
Одновременно проектом бюджетного послания и государственной инвестиционной программой в 1993 году предусмотрено централизованное инвестирование бюджетных средств в приоритетные отрасли народного хозяйства, в которые помимо топливно-энергетического комплекса войдут конверсируемые и "социально ориентированные" производства. Даже без учета почти гарантированного увеличения предусмотренных объемов инвестирования при утверждении их в Верховном Совете общая сумма должна составить не менее триллиона рублей.
В этих условиях становятся понятными слова министра экономики Андрея Нечаева, сказанные им через несколько дней после съезда, о том, что если в составе правительства сохранится статус-кво, то "те члены гайдаровской команды, которые сочтут для себя возможным остаться в правительстве, постараются и дальше при самом тесном взаимодействии с Гайдаром проводить ту линию, которую они ранее вырабатывали". Собственно говоря, при проведении этой линии им и не придется идти на какой-либо конфликт с новым председателем правительства, поскольку инвестиции в топливно-энергетический комплекс он, безусловно, будет приветствовать.
Правительство России может столкнуться с необходимостью пойти на определенную кредитную поддержку предприятий с целью ликвидировать их вновь нарастающую неплатежеспособность. При этом, дополнительная кредитная эмиссия должна быть ограничена, чтобы не вызвать очередной виток инфляции, так как Россия снова находится близко к той грани, за которой может начаться неуправляемый рост цен и гиперинфляция.
Центральный банк России будет поддерживать создание крупных государственных коммерческих банков типа Промстройбанка и Россельхозбанка. По мнению заместителя председателя Центрального банка России Валериана Куликова, лишь крупные финансовые структуры могут эффективно работать на обслуживание народного хозяйства. Коммерческие же банки, по его словам, в основном занимаются посреднической деятельностью.
По имеющейся информации, Центральный банк России разработал ряд мер для стимулирования банковских инвестиций в программы и проекты, которые направлены на наполнение потребительского рынка. В частности, предполагается снизить учетную ставку Ценнтробанка для банков, которые направляют средства на инвестиции в экономику, а также уменьшить или даже полностью освободить их от резервных требований.
ОТДЕЛ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ПОЛИТИКИ