Два новеньких отечественных фильма, появившихся на видео, доставят радость всем, кроме, пожалуй, Никиты Михалкова. Автора первого из них, "Копейки" (2002 ****), Ивана Дыховичного, он, по собственному признанию, вообще не знает как режиссера, второго, родного племянника, Егора Михалкова-Кончаловского, экранизировавшего роман Данилы Корецкого "Антикиллер" (2002 ****), пожурил: дескать, что же ты такую гадость снимаешь. Между тем оба фильма — свидетельства долгожданного цветения нашего кино. То, что "Копейка" снята по сценарию Владимира Сорокина, а в эпизодических ролях мелькают модные персонажи арт- и рок-сцены, Петлюра, Шнур, Ирина Шароватова из группы "Колибри", может насторожить. Но это не лихорадочное желание придать фильму "актуальность", а точный типажный расчет. А типажей требуется много: действие фильма охватывает тридцать последних лет отечественной истории. В фабуле нет ничего нового: мировое кино знает немало фильмов, главным героем которых оказывается некий предмет, переходящий из рук в руки и дающий возможность дать портрет общества. В "Копейке" такой предмет — автомобиль, первая "копейка", начавшая свой путь в гараже кандидата в члены политбюро ЦК КПСС, битая, трепаная, изуродованная художниками-концептуалистами и закончившая свой путь как антикварный раритет, принадлежащий "новому русскому". Фильм — около двадцати гротескных портретов ее владельцев, гэбэшников, путан, катал, диссидентов, артистов, кооператоров, одним словом, тех, кто определил исторические судьбы России. На фильм посыпались упреки в русофобии, дескать, страна населена сплошными уродами. Упреки несправедливы: маски владельцев "копейки" выписаны не только с сарказмом, но и с не сразу прочитывающейся нежностью. Для режиссера они — осколки собственных воспоминаний, ушедший в прошлое, но увлекательный маскарад. Да и снято все со знанием дела: режиссер и сам был на дочке кандидата в члены женат, и с Владимиром Высоцким, пьяненьким призраком, навещающим фильм, работал и дружил. Да и Владимир Сорокин предается утрированному бытописательству с явным удовольствием. Его фирменные приемы отстранения не навязчивы, дают себя знать в парочке видений, выпивании проштрафившимся гэбэшником стакана начальственной мочи да в галлюцинаторной сцене, когда остановивший "копейку" гаишник обнаруживает в багажнике мириады копошащихся опарышей: такой у очередного владельца маленький бизнес. Ритм не всегда выдержан, в середине провисает, но в фильме много неподдельно смешных эпизодов, которые компенсируют сбои. Чего стоит хотя бы историк кино и режиссер Олег Ковалов в роли новосибирского физика-диссидента, который может получать сексуальное удовлетворение только под песни Галича, но никак не под Высоцкого. Егору Михалкову-Кончаловскому со сценарной точки зрения пришлось труднее. Данила Корецкий, милицейский полковник из Ростова-на-Дону, в интервью высказывается вполне людоедски, но романы пишет презабавные, не только удушливо густонаселенные, но и основанные всегда на невероятной путанице сталкивающихся интересов разнообразных спецслужб и враждующих преступных группировок, что превращает триллер в почти абсурдистскую прозу. Режиссер лихо разрешил эту проблему: изъял из сценария основную сюжетную линию романа, подготовку покушения на президента во время его визита в южный город Тиходонск. В романе, чтобы довести абсурд до предела, киллер Мастер еще и спал с подругой антикиллера Лиса, совсем как в старой доброй комедии Блэйка Эдвардса (Blake Edwards) "Розовая пантера" (The Pink Panther, 1964). Вместе с президентом из фильма исчезла и потенциальная политическая сатира. А сюжетная структура приблизилась к классическому ряду, восходящему к "Слуге двух господ" и включающему в себя "Кровавую жатву" (Red Harwest) Рэймонда Чэндлера (Raymond Chandlar), "Телохранителя" (Yojimbo, 1961) Куросавы (Kurosawa) и "За пригоршню долларов" (Per un pugno di dollari, 1964) Леоне (Leone), одним словом, истории о человеке, оказавшемся между несколькими огнями и манипулирующем враждующими бандами до их полного взаимоистребления. "Антикиллер" — первый настоящий евразийский боевик, ориентирующийся в многочисленных сценах драк и перестрелок не на голливудские стандарты, а на пластику южнокорейского и тайского кино. А восхитительных и неожиданно использованных актеров всех поколений — от Михаила Ульянова, смачно пародирующего Марлона Брандо в роли "вора в законе" Отца, до Виктора Сухорукова, сыгравшего 20-летнего (!) отморозка Амбала,— так много, что иных режиссер безжалостно мочит, дав им произнести буквально пару реплик. Но таких реплик, что "Антикиллер", когда он выйдет в телеварианте, рискует разойтись на цитаты, как разошлось когда-то "Место встречи", фильм, которому Егор Михалков-Кончаловский отвешивает несколько почтительных и насмешливых поклонов.
Видео за неделю
Два новеньких отечественных фильма, появившихся на видео, доставят радость все
Два новеньких отечественных фильма, появившихся на видео, доставят радость всем, кроме, пожалуй, Никиты Михалкова. Автора первого из них, "Копейки" (2002 ****), Ивана Дыховичного, он, по собственному признанию, вообще не знает как режиссера, второго, родного племянника, Егора Михалкова-Кончаловского, экранизировавшего роман Данилы Корецкого "Антикиллер" (2002 ****), пожурил: дескать, что же ты такую гадость снимаешь. Между тем оба фильма — свидетельства долгожданного цветения нашего кино. То, что "Копейка" снята по сценарию Владимира Сорокина, а в эпизодических ролях мелькают модные персонажи арт- и рок-сцены, Петлюра, Шнур, Ирина Шароватова из группы "Колибри", может насторожить. Но это не лихорадочное желание придать фильму "актуальность", а точный типажный расчет. А типажей требуется много: действие фильма охватывает тридцать последних лет отечественной истории. В фабуле нет ничего нового: мировое кино знает немало фильмов, главным героем которых оказывается некий предмет, переходящий из рук в руки и дающий возможность дать портрет общества. В "Копейке" такой предмет — автомобиль, первая "копейка", начавшая свой путь в гараже кандидата в члены политбюро ЦК КПСС, битая, трепаная, изуродованная художниками-концептуалистами и закончившая свой путь как антикварный раритет, принадлежащий "новому русскому". Фильм — около двадцати гротескных портретов ее владельцев, гэбэшников, путан, катал, диссидентов, артистов, кооператоров, одним словом, тех, кто определил исторические судьбы России. На фильм посыпались упреки в русофобии, дескать, страна населена сплошными уродами. Упреки несправедливы: маски владельцев "копейки" выписаны не только с сарказмом, но и с не сразу прочитывающейся нежностью. Для режиссера они — осколки собственных воспоминаний, ушедший в прошлое, но увлекательный маскарад. Да и снято все со знанием дела: режиссер и сам был на дочке кандидата в члены женат, и с Владимиром Высоцким, пьяненьким призраком, навещающим фильм, работал и дружил. Да и Владимир Сорокин предается утрированному бытописательству с явным удовольствием. Его фирменные приемы отстранения не навязчивы, дают себя знать в парочке видений, выпивании проштрафившимся гэбэшником стакана начальственной мочи да в галлюцинаторной сцене, когда остановивший "копейку" гаишник обнаруживает в багажнике мириады копошащихся опарышей: такой у очередного владельца маленький бизнес. Ритм не всегда выдержан, в середине провисает, но в фильме много неподдельно смешных эпизодов, которые компенсируют сбои. Чего стоит хотя бы историк кино и режиссер Олег Ковалов в роли новосибирского физика-диссидента, который может получать сексуальное удовлетворение только под песни Галича, но никак не под Высоцкого. Егору Михалкову-Кончаловскому со сценарной точки зрения пришлось труднее. Данила Корецкий, милицейский полковник из Ростова-на-Дону, в интервью высказывается вполне людоедски, но романы пишет презабавные, не только удушливо густонаселенные, но и основанные всегда на невероятной путанице сталкивающихся интересов разнообразных спецслужб и враждующих преступных группировок, что превращает триллер в почти абсурдистскую прозу. Режиссер лихо разрешил эту проблему: изъял из сценария основную сюжетную линию романа, подготовку покушения на президента во время его визита в южный город Тиходонск. В романе, чтобы довести абсурд до предела, киллер Мастер еще и спал с подругой антикиллера Лиса, совсем как в старой доброй комедии Блэйка Эдвардса (Blake Edwards) "Розовая пантера" (The Pink Panther, 1964). Вместе с президентом из фильма исчезла и потенциальная политическая сатира. А сюжетная структура приблизилась к классическому ряду, восходящему к "Слуге двух господ" и включающему в себя "Кровавую жатву" (Red Harwest) Рэймонда Чэндлера (Raymond Chandlar), "Телохранителя" (Yojimbo, 1961) Куросавы (Kurosawa) и "За пригоршню долларов" (Per un pugno di dollari, 1964) Леоне (Leone), одним словом, истории о человеке, оказавшемся между несколькими огнями и манипулирующем враждующими бандами до их полного взаимоистребления. "Антикиллер" — первый настоящий евразийский боевик, ориентирующийся в многочисленных сценах драк и перестрелок не на голливудские стандарты, а на пластику южнокорейского и тайского кино. А восхитительных и неожиданно использованных актеров всех поколений — от Михаила Ульянова, смачно пародирующего Марлона Брандо в роли "вора в законе" Отца, до Виктора Сухорукова, сыгравшего 20-летнего (!) отморозка Амбала,— так много, что иных режиссер безжалостно мочит, дав им произнести буквально пару реплик. Но таких реплик, что "Антикиллер", когда он выйдет в телеварианте, рискует разойтись на цитаты, как разошлось когда-то "Место встречи", фильм, которому Егор Михалков-Кончаловский отвешивает несколько почтительных и насмешливых поклонов.