И рай следовал за ним

На экранах «По ту сторону надежды» Аки Каурисмяки

Тема фильма «По ту сторону надежды», можно сказать, затасканная и даже конъюнктурная: судьба беженцев-мигрантов в глобализированном европейском доме. Однако финский режиссер Аки Каурисмяки сумел обойти почти неизбежные стереотипы, удивив даже Андрея Плахова.

Фото: Oy Bufo Ab

Каурисмяки признается в своей тайной амбиции: чтобы зритель вышел после фильма хоть немного счастливее, чем пришел в кино. Но, будучи честным человеком, он не способен врать. Зато способен повернуть пошлое понятие хеппи-энда самым парадоксальным образом. Он уверен, что у его фильмов счастливые концы, особенно в «Гамлете», где все умирают (киноверсия пьесы Шекспира, перенесенной в капиталистическую Финляндию, называется «Гамлет идет в бизнес»). Им повезло: вдруг они попадут в рай, где, по убеждению режиссера, можно встретить всех гениальных кинематографистов — от Штрогейма до Бунюэля. Да и ад умершим не так страшен после земных испытаний.

А иногда, словно в сказке, мечта обращается в реальность, как будто рай опрокидывается в нашу земную преисподнюю, и кажется, что все плохое только «тени в раю». Именно так называлась одна из ранних лент, где впервые обозначились центральная тема и герои фильмов Каурисмяки — маргиналы в маргинальной стране. Экранное пространство населяют официантки и продавщицы, мусоросборщики и шахтеры, водители трамваев и трейлеров, проклинающие свою работу, когда она есть, и проклинающие жизнь, когда эту работу теряют. Режиссер окутывает невозмутимой поэзией усилия своих героев вырваться из плена лунатических белых ночей и унылых алкогольных увеселений. Он не делает из этих героев монстров, но не делает и из монстров героев, снижая патетичность иронией, открывая в финском характере скрытый темперамент, спонтанность, юмор.

Почти каждый фильм Каурисмяки — это приглашение в особую вселенную, полуреальную-полусказочную, в которой гуманизм чудом побеждает неправду и жестокость. И что самое поразительное, в этом нет ни грана фальши, как не было ее в классических утопиях. В данном случае эта вселенная локализуется в образе ресторана «Золотая пинта» на окраине Хельсинки. Купив убыточную забегаловку, бывший коммивояжер Викстрем (Сакари Куосманен) пытается удержать ее на плаву. В этом стремлении ему помогает команда преданных работников: этих типичных персонажей Каурисмяки играют хорошо знакомые ему актеры Кати Оутинен, Матти Оннисмаа и другие. Знакома и характерная манера их исполнения — статичный, аскетичный минимализм, близкий к эксцентрике немого кино и доведенный здесь до предела.

К коллекции сугубо финских характеров добавляется чужак в лице беженца из сирийского Алеппо: Халед, потерявший дом и семью, через горы и моря добравшийся до Финляндии, пытается в ней легализоваться, но получает бюрократический отказ (в этой роли артистичен и органичен Шерван Хаджи, которого даже сравнили с Бастером Китоном). Он скитается по улицам, становится мишенью атак расистов, унижений полиции и иммиграционных служб, а выживает (надолго ли?) благодаря поддержке хороших людей.

Аки Каурисмяки давно стал культурным героем Финляндии. Живописателем ее флоры и фауны, ее физиологии и антропологии, ее рефлексов и нравов. Впрочем, его фильмы не только о финнах. Они органично вписаны в европейскую культуру, и недаром в числе давних проектов Каурисмяки числится «Одиссея». Может, Халед — это и есть современный Одиссей, прошедший через испытания, достойные мифологических героев Древней Греции? Каурисмяки лучше, чем кому бы то ни было другому, удался образ маленького человека, страдающего в большом равнодушном мире,— от маргинала-финна, заливающего тоску алкоголем, до обездоленного сирийца, оказавшегося по ту сторону надежды. В картинах режиссера сказка уживается с трагедией, мелодрама — с комедией, и все это переплавляется в современной киномифологии, своего рода «Одиссее» XXI века.

Только если прежние герои Каурисмяки мечтали убежать от финской тоски в Мексику или хотя бы в Таллин, теперь финский рай влечет к себе беженцев с Востока.

Режиссер рассказывает эту современную сказку, не боясь повторяться (судьбе беженца был посвящен его предыдущий фильм «Гавр») и даже позволяя себе менее тонкий, чем обычно, юмор (такова сцена преобразования финского ресторана в японский суши-бар). Фирменная живописная палитра оператора Тимо Салминена (синий и темно-красный цвета), бородатые рокеры с ностальгическим репертуаром, остовы кораблей в порту, зовущие в большое плаванье, и, конечно, пес, утешающий героя, зализывающий его раны,— все это задает тот неповторимый тон, ту глубину сострадания, которые делают Каурисмяки одним из последних гуманистов-романтиков нашего времени.

Спасение от неправедно устроенного социума человек находит в мечте. Так происходит, когда наш мир озаряет любовь, необязательно сексуальная. Секс в системе координат Каурисмяки мало значим, любовь — это скорее солидарность, сочувствие, причастность к общей судьбе. Но никакой сентиментальности, зато много неподражаемого финского юмора и старого рок-н-ролла. Что это — сон, мечта или все же кусочек реальности? И то, и другое, и третье: демиург этой художественной вселенной верит в то, что они могут хотя бы частично совмещаться.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...