Верховный суд вновь признал незаконным запрет для владельцев жилья на въезд в их собственный двор. Ранее жителю Санкт-Петербурга заблокировали проезд за попытку отдать пульт от шлагбаума квартиросъемщику — соседи не захотели пускать к дому «чужих людей». Но в Верховном суде напомнили, что Гражданский кодекс в этом случае на стороне собственника квартиры. Означает ли это разъяснение конец шлагбаумной войны? Выясняла Татьяна Гомозова.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
Повальная установка шлагбаумов в Москве и Санкт-Петербурге началась после введения системы платной парковки. Хотя целью было сохранить право жильцов ставить машину у дома, «шлагбаумизация» вылилась в многочисленные локальные конфликты.
В Санкт-Петербурге жильцы на общем собрании постановили, что пользоваться пультом от шлагбаума может только собственник квартиры. Когда же один из них захотел передать пульт своему арендатору, устройство просто отключили. Иск дошел до Верховного суда, который в итоге признал такое решение нарушением прав хозяина квартиры. Как поясняют юристы, общее собрание никак не может запретить владельцу жилья пользоваться общедомовой территорией, в том числе распоряжаться ключами от шлагбаума.
Первый подобный случай в Москве Верховный суд рассматривал прошлой зимой. Как рассказал житель Мещанского района Тарас Сапрыкин, им с супругой тоже заблокировали въезд во двор, где правила устанавливала группа автомобилистов:
«Жильцы дома на этой дворовой территории снесли ракушки, сделали какую-то разметку для машин, согласовали установку шлагбаума. А дальше коллектив товарищей стал заниматься самоуправством: установили какую-то плату за пользованием этой землей. Земля эта государственная, это не придомовая территория, а именно дворовая, а дворовые территории в соответствии с законом — это территории общего пользования. 17 пользователей этой территорией договорились о том, что каждый паркуется на любом свободном месте. Потом в какой-то момент нашей семье указали, что вот есть определенное место, вы должны на нем стоять. Я, естественно, возразил. Тогда шлагбаум, который работал с моего брелка, был заблокирован — был установлен не то что запрет на парковку нашей семье, а запрет даже на въезд».
Эти два примера — лишь малая часть всех вариантов шлагбаумных войн. Например, часто конфликты возникают из-за того, что просто мест не хватает физически. И, отстояв право въезда, желающие ставить машину не могут повлиять на вместимость парковки. Как пояснил генеральный директор юридической компании Urvista Алексей Петропольский, даже по закону территорию зачастую делят по праву первого. Такая ситуация сложилась, например, в комплексе на Ходынском бульваре:
«Могу вам привести пример, где колоссальное количество судов даже по сей день идет — Ходынский бульвар от дома 9 до дома 19. В каждом из этих домов по 300-500 квартир, и у каждого владельца квартиры по две машины в лучшем случае, а у некоторых и больше. И никакого двора в принципе не создано для парковки, там идет жесткое межевание территории через суды. Один маленький двор делят по 15 подъездов. И кроме того, как ставить машину вдоль дома, вдоль пешеходной части, больше просто негде. У каждого дома была своя управляющая компания. И когда процесс межевания территории начался, кто первее поставил себя на учет, тому не нужно было согласовывать с соседним домом границы, потому что они были не определены у соседнего дома и можно было их согласовать. Таким образом первые дома отрезали себе валовую часть территории, поставили, помимо шлагбаума, сразу железный забор и никого на эту территорию не пускали. А соседи, конечно же, увидев этот забор, пошли на них подавать в суд. Суды идут по сей день, общего решения нет, потому что количество машиномест жестко ограничено. И сколько бы они не судились, до чего бы они ни дошли, все равно всем желающим угодить будет невозможно».
Разъяснение Верховного суда, конечно, нужно, оно действует на уровне законодательства. Если юристы и адвокаты на него ссылаются, то, в принципе, судья должна вынести решение в пользу решения в силу именно Верховного суда, — продолжает Петропольский. — Но есть тысячи деталей, которые в процессе обсуждаются. И эти детали могут быть существенными и менять в корне дело. Бывает, что на одной территории парковки находятся и жилые здания, и нежилые. И пользователей этих дворов огромное количество. Суд может встать на чью угодно сторону или поделить эти места совершенно не в равном порядке. И, увы, такой практики много, особенно в центре Москвы. Москвичи очень грамотные в правовом поле, но бизнес, который находится в центре Москвы, как бы голосует рублем — хорошими адвокатами, и, как правило, выигрывает. И зачастую так получается, что у нас, увы, пользователями придворовых территорий являются коммерсанты, банки, арендаторы нежилых помещений на первых этажах, а не непосредственно собственники квартир».
При этом многие дома, успешно огородив территорию, иногда вообще забывают, что этого недостаточно, говорит ведущий юрист компании «Европейская юридическая служба» Юрий Аванесов:
«Когда два соседа не могут место парковочное поделить, это заканчивается вызовом сотрудников полиции. Те приезжают, говорят о том, что это гражданско-правовой спор, который должен быть разрешен в суде. А когда человек обращается к юристу за помощью, тут еще и выясняется, что эти вот парковочные места, которые обозначены краской на асфальте, без решения общего собрания собственников помещений нанесены. Решение должно быть как минимум о том, чтобы часть участка выделить под парковочные места».
Как добавляют эксперты, основная сложность с применением разъяснений Верховного суда в том, что они относятся к конкретному случаю. Всем остальным придется еще до высшей инстанции дойти. Так что шлагбаумные войны далеко не закончились.
По данным московских властей, всего в городских дворах располагаются 1,5 млн парковочных мест, и только 10% дворов закрыты.