гастроли балет
В рамках IV Международного фестиваля японской музыки "Душа Японии" в Российском молодежном театре прошли гастроли балетной труппы Nippon Ballet Arts (NBA). Японская труппа оказалась советско-русской ориентации. ТАТЬЯНЕ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ русское понравилось, а советское — нет.
Труппа Nippon Ballet Arts организована в 1993 году танцовщиком и хореографом Тетсуджи Адачи. Известность и ряд национальных призов труппе принесли возобновления старинной русской классики, сделанные русским педагогом Натальей Воскресенской. В труппе 60 человек, женщин вчетверо больше, чем мужчин. Основа мужского состава — танцовщики из России. Свое выступление японцы посвятили трагедии театрального центра, память погибших зал почтил минутой молчания.
Программа гастролей была призвана продемонстрировать все богатство интересов NBA. Классику представлял второй акт из старинного "Конька-Горбунка", возобновленный Натальей Воскресенской по московской версии этого балета Сен-Леона. Два одноактных балета в постановке руководителя труппы отвечали за "современный" и "традиционный" балет.
Оказалось, что представления японского хореографа о современности и традиционности сильно отличаются от принятых в Москве. Его бессюжетная композиция "Сквозь пространство и время" — набор патетических общих мест, спрессованных так плотно, что это походило на пародию. Пара дюжин одетых в черное женщин и гораздо меньше мужчин поочередно переживали некий экзистенциальный кризис — сидя на стульях, вставая на них, взмахивая ими в воздухе и даже пытаясь вращаться вместе с ними. Временами лучшие представители обоих полов, оторвавшись от предметов быта, вступали друг с другом в непростые, но целомудренные отношения посредством нехитрых поддержек акробатически-советского свойства. Это унылое и насквозь вторичное действо счесть за современность могли бы разве что в Москве застойных 70-х.
Еще дальше отсылает балет "Последний мост", поставленный на основе одного из сюжетов театра кабуки, видимо, по этой причине названный традиционным. Однако ни режиссерскими приемами национального театра, ни прочей японской экзотикой, на которую так падки москвичи, хореограф не побаловал. Красивую старинную легенду о том, как добродетельный отец семейства, влюбленный в девушку из "дома, имеющего плохую славу", совершает дзеси (совместное самоубийство влюбленных), бросившись с моста вместе со своей возлюбленной, Тетсуджи Адачи перенес в некую условную современность и умудрился поставить по самым замшелым рецептам советской балетной драмы — ни дать ни взять выпускник ГИТИСа 50-х годов. В балете, щелкая фотоаппаратами для обозначения эпохи, резвится на пуантах беспечная "молодежь", развлекая зрителей фуэте и прочими трюками, которые смогли потянуть артисты. Обеспечив должный контраст с трагедией главных героев, хореограф подробно пересказал перипетии сюжета с помощью обильной жестикуляции персонажей и настолько нехитрых балетных па, что наивность хореографа временами вызывала даже сострадание. Чувство это усилилось в кульминационной сцене совместного самоубийства, когда герой сначала пытался удушить свою возлюбленную голыми руками, потом зарезать, но все никак не решался — очень уж любил, поэтому отчаянно кривил лицо и хватался за голову. Решительная героиня сама бросилась грудью на нож, любовник по мостику унес ее за кулисы и уже оттуда выпало бездыханное тело его духовного двойника, весь спектакль честно иллюстрировавшего внутреннюю жизнь героя.
Советские нелепости японской хореографии искупили старорусские. Второй акт прочно забытого у нас "Конька-Горбунка", которого еще в 1864 году прогрессивная русская общественность клеймила за бездумную развлекательность, а балетоманы тем не менее смаковали десятилетиями, выглядит забавным, но вполне адекватным образчиком балетной эклектики позапрошлого века. Балет в те времена заменял и канкан, и мюзик-холл, и стриптиз, так что сцену похищения Царь-девицы Иваном-дураком француз Сен-Леон утопил в грандиозном пиршестве женского танца. Конструкция шоу разработана виртуозно: чередование в строго определенном порядке танцев кордебалета, корифеек, солисток и прим обеспечивали зрелищу захватывающий динамизм.
Разумеется, молодую частную труппу нельзя сравнивать с профессиональным государственным театром. Но кордебалет NBA вымуштрован честно: ручки грамотные, линии ровные, арабески на одном уровне. Солистки-бабочки отменно справлялись с прыжковыми старинными завитушками, Царь-девица пронзила невероятно отчетливым entrechat-six и диагональю затейливых ballonne. И, как ни странно, именно японки из NBA с их уязвимыми ножками и трогательно старательной манерой исполнения заставили увидеть эротическую подоплеку русского балета XIX века, которую столь успешно вытравляли у нас в советские времена.