Менатеповский начальник Михаил Ходорковский, чей политический прогноз на 1992 год оказался более или менее адекватным, увлекся и составил прогноз на год 1993-й — осенью "сложный выбор встанет перед президентом Борисом Ельциным: предстоящая зима, малонасыщенный рынок, рост цен и социальные волнения, на которые надо откликаться либо замораживанием цен, либо реагировать силой. Ни на то, ни на другое он, думаю, не решится, и поэтому может принять ответственное для себя решение".
Витиеватая формула Ходорковского, очевидно, означает добровольную отставку президента, причем составитель прогноза, вероятно, mutatis mutandis экстраполировал на Ельцина горбачевскую ситуацию осени 1991 года: согласиться с происходящим президент СССР не мог, прибегать к военной силе не хотел (или не мог) и ему осталось одно — 25 декабря 1991 года заявить: "Я принял ответственное для себя решение".
Исполнение прогноза Ходорковского вряд ли сильно обрадует близких соседей России. Украинский лидер Леонид Кравчук, описывающий свое президентское служение параболой "я сплю в одной кровати со слоном; это чуткий сон — боюсь, случайно раздавит", изъяснил, по чьей именно вине ему приходится спать с таким необычным партнером. Указав, что "в области политики оба государства руководствуются двусторонним договором от 1990 года" (предусматривающим нерушимость границ — Ъ), Кравчук выразил сожаление, что "на уровне законодательной власти России эти принципы постоянно нарушаются".
Кравчук впервые столь негативно отозвался о российском парламенте. Такая откровенность может быть связана и с тем, что массированное вторжение бравирующего своей безответственностью парламента в деликатную сферу российско-украинских отношений в самом деле может иметь самые печальные последствия, так и с внутриполитическими трудностями самого Кравчука: в результате временного союза между правительством премьера Леонида Кучмы и парламента Украины Кравчук (как и Ельцин) оказался несколько задвинут в сторону, что вполне может служить основанием для естественной антипарламентской солидарности с Ельциным.
Впрочем, позицию Кравчука, похоже, разделяет и его премьер. Говоря о возможном конфликте между Украиной и Россией — "в этом безумном мире трудно придумать что-нибудь более страшное" — Кучма поделился опытом своих бесед с Ельциным: "Я и сейчас продолжаю ему верить. Ведь он говорил такие толковые и здравые вещи. Но почему же дальше все идет по-прежнему наискосок?.. Остается взывать к Господу Богу. Потому что уповать уже не на кого".
Молитвенный настрой души украинского премьера может быть связан с тем, что как только Гайдар и Кучма сумели найти общий язык и договориться о режиме известного благоприятствования для украинской экономики, так Гайдара тут же отправили в отставку, а новый премьер Черномырдин предпочитает продавать Украине энергоносители на общих основаниях, что для энергоемкой украинской экономики — катастрофично.
Российские властные структуры, очевидно, намерены соблюдать излюбленный ими принцип "кто в лес, кто по дрова" не только в отношениях с ближним, но и с дальним зарубежьем. Напомнив, что три парламентских комитета (по обороне, по международным делам, по бюджету и финансам) призывали президента воздержаться от подписания договора СНВ-2, "который в существующем виде может повлечь ненужное дополнительное напряжение в обществе", зампред комитета по международным делам Иона Андронов сообщил, что "при ратификации в парламенте, возможно, будут внесены поправки, которые могут исправить положение... Я никогда не был... сторонником гонки вооружений, но оставаться голенькими — недопустимо".
Воспоминания о пропагандистской деятельности Андронова в 70-е годы заставляют признать заявление "я никогда не был сторонником гонки вооружений" несколько неожиданным, но в остальном раздраженный тон Андронова вполне адекватен действительности. Договор СНВ-2 безотносительно к его полезности ставит ВС РФ в затруднительное положение. Согласиться на ратификацию — значит de facto укрепить позиции горячо любимых Ельцина и Козырева. Провалить ратификацию — значит при сохраняющемся антиядерном психозе западной общественности углубить и без того изрядную международную изоляцию российского парламента и тем самым сильно затруднить выполнение любимого вида государственной деятельности — изучение на местах ценного опыта западных стран в области государственного строительства.
Экономическое же строительство в России должно обогатить мир и вовсе бесценным опытом. Премьер Виктор Черномырдин, решительно отвергнув замораживание зарплат, изъявил желание заморозить цены на некоторые основные продовольственные товары и одновременно начать вместе с ЦБ России работу по "восстановлению сбережений населения, съеденных инфляцией".
Оппоненты нового премьера немало дивились тому, как он намерен совмещать два своих приоритетных замысла: зараз и остановить спад производства и преодолеть инфляцию. Предложенная Черномырдиным накачка денег в экономику будет инфляционно безопасной, ибо премьер намерен замораживать цены по основным товарным позициям. Жупел гиперинфляции России не страшен, поскольку Черномырдин намерен перевести инфляцию из открытой в подавленную форму и сумасшедших ценников в магазинах не будет. Как и продовольствия.