председатель комитета по медицинской и биологической промышленности ТПП РФ
"Нам нужны научные разработки, а не недвижимость"
— Что вас привело в фармацевтическую промышленность? Ведь до этого вы занимались в основном страховым бизнесом?
— Вообще, я давно работаю в этой отрасли, просто никогда прямо не обозначал своего интереса. Публичная часть началась с конфликта вокруг "Мосхимфармпрепаратов" в начале 2000 года. С этого момента наш проект стал в значительной степени открытым, хотя официально мы стали говорить о нем после того, как решение о создании ФИХФК (это рабочее название) было в сентябре принято на коллегии Минпромнауки. Мне предложено ее возглавить.
— Какая идея была заложена в проект ФИХФК?
— Все понимают, что биотехнологические и фармацевтические школы в российской науке сильны. Но действующая модель работы профильных НИИ и фармацевтических ФГУПов, и это никем не оспаривается, неадекватна задачам, которые перед ними ставятся. Они даже при достаточном бюджетном финансировании не способны выводить на рынок новые препараты и предоставлять промышленности технологии. Хотя нельзя говорить о том, что там все целиком развалено — нет, и задача выживания там решена, и научная работа ведется.
В это же время на российском фармрынке с оборотом в $3,5 млрд в год на российское производство приходится максимум $1 млрд, из них оригинальные российские разработки — не более 10%. При этом интересных рынку разработок много, но структура рынка такова, что исследовательские проекты от него изолированы.
Нам необходимо объединить разработки в единый исследовательский центр и дать этому центру производственную площадку и маркетинговую структуру. Сейчас в госсобственности находятся практически все составляющие полноценной химико-фармацевтической компании полного цикла — от разработки и производства субстанций и препаратов до продаж.
Технология создания проста — это передача АО со 100-процентным госкапиталом активов и пакетов акций предприятий и учреждений, сейчас занимающихся выживанием. Оно не будет ни монопольным производителем лекарств, ни министерством, но, с моей точки зрения, это самое оптимальное, что государство может сделать со своими активами в этой отрасли.
— Требуется ли бюджетное финансирование создания такой компании?
— Бюджетные деньги, рыночные преференции и налоговые льготы не нужны. Если продукт не имеет перспектив на рынке, ему и госфинансирование не поможет. Для ФИХФК достаточно того госфинансирования, которое сейчас идет в рамках отдельных НИИ и ФГУПов, и выигранных госзаказов на отдельные препараты.
Проблема лишь в отношении государства к российским препаратам. Сейчас рынок устроен так, что аптечной сети с российской продукцией работать невыгодно: она дешевле импортной, а аптечная сеть получает прибыль с оборота. Мы будем лоббировать в правительстве изменение ситуации — введение дифференцированного налогообложения фармпродукции в зависимости от происхождения и стоимости. Кроме того, бюджетные средства на государственные закупки лекарств должны в первую очередь доставаться российским производителям.
— Ваши оппоненты утверждают, что вас интересуют исключительно такие активы ФГУПов, как недвижимость...
— Если меня что-то и интересует, то никак не аренда низкокачественных офисных площадей НИИ и ФГУПов. После страховой компании "Жива" это просто не бизнес. В НИИ и ФГУПах нужны исследовательские ресурсы, прежде всего разработки и их авторы, во вторую очередь — технологические ресурсы, лаборатории, "чистые комнаты", экспериментальные производства.
Волгоградский "Химпром" интересен именно как производитель субстанций для фармпрепаратов и средств защиты растений, побочные производства, например каустической соды, не нужны. "Мосхимфармпрепараты" рассматриваются как основная база для производства готовых лекарственных форм.
— Будет ли ФИХФК интегрировать бизнес с "Живой"?
— Нет, наоборот, я забираю управленческие ресурсы из страховой компании. Не исключаю, что "Жива" будет продана.
— Вы не ожидаете сопротивления со стороны руководства ФГУПов и НИИ, которых ФИХФК лишает самостоятельности?
— Поймите, им не интересно бесконечно выживать. Это ученые, для них нужна востребованная научная работа. Реструктуризация в исследовательской части компании позволит им этим заниматься. Все же просто — огромное количество денег, которых не хватает науке, тратится на дублирование технических функций. В Москве десятки вивариев, но никто уже давно не видел "чистой" крысы, необходимой для иммунологических исследований: она стоит $500. В каждом НИИ своя бухгалтерия, свой технический персонал — сколько денег на это уходит? Единая компания позволит цивилизовать процесс и платить сотрудникам столько, сколько нужно для "удержания мозгов" в России. И во многих случаях — для их возвращения.
— ФИХФК будут интересовать в основном те исследования, которые можно быстро превратить в производство. А как быть с фундаментальными исследованиями?
— Кто сказал, что мы намерены отобрать деньги у неприкладных разработок? Они будут финансироваться из бюджета, как и сейчас. А вот имеющие быстрый коммерческий потенциал разработки будут финансироваться как бизнес-проекты — из заемных средств, текущей прибыли и средств госзаказа. На встречах с сотрудниками НИИ, которые войдут в ФИХФК, я не раз говорил ученым: не волнуйтесь, мы меньше всего заинтересованы в том, чтобы для вас что-то изменилось в худшую сторону. Мы даже не намерены разрушать существующий в рамках НИИ бизнес, хотя осведомлены о существовании частных компаний, принадлежащих ученым и работающих на базе исследовательских площадок. Этим можно будет заниматься либо от лица самого ФИХФК, либо арендовать лаборатории на общих основаниях.
— Западные компании обычно имеют два-три "ключевых" препарата, определяющих бизнес компании. У ФИХФК есть такие разработки?
— Если бы их не существовало, строить работу нужно было бы по другим схемам. Мы видим большой коммерческий потенциал ряда разработок в области антибиотиков: это новые виды полусинтетических цефалоспоринов. Есть качественные разработки в области комплексных средств защиты растений, интегрированных с генно-инженерными разработками. Есть новые способы транспорта лекарственных средств в организм на основе нанотехнологий. Разработок, которые в течение года-полутора могут стать продукцией, много. Но сейчас это не главное.
— Что же главное сейчас?
— Основной проблемой для российских препаратов является не "барьер GMP" — соблюдение стандартов фармпроизводства, а "барьер GLP" — соблюдение международных стандартов разработки препаратов. Основные средства мы инвестируем в создание исследовательского центра, отвечающего стандарту GLP. Если удастся быстро создать такой центр, можно утверждать, что российские разработки получат шанс конкурировать с западными препаратами. А значит, у ФИХФК будет возможность стать полноценной фармкомпанией.
Интервью взял ДМИТРИЙ Ъ-БУТРИН