В сентябрьском выпуске Леонид Млечин описал, как после окончания Второй мировой войны СССР проводил демонтаж производств на востоке Германии. Но и западные союзники тоже не скромничали. В результате фирмы в Западном Берлине вывели производство в ФРГ, банки перенесли свои штаб-квартиры, новый бизнес обходил город стороной. О последствиях раздела Берлина для "Д" рассказывает Петер Кепф.
Французский военный комендант Берлина Жан Ганеваль был человеком последовательным. Нацистские оружейные кузницы подлежали полному уничтожению — об этом государства-союзники договорились еще на Ялтинской конференции. И потому он распорядился "включить в список на ликвидацию" заводы Борзига. В письме, полном отчаяния, председатель производственного совета Любке и директор завода Фрелих 1 марта 1947 года взывают к бывшему участнику французского Сопротивления и узнику Бухенвальда Ганевалю: один раз, в мае--июне 1945 года, завод уже подвергся "полному демонтажу", пишут они, 2 тыс. станков общей массой 11 тыс. тонн и остаточной стоимостью около 25 млн рейхсмарок были разобраны и вывезены в Советский Союз. Теперешний завод состоял из восстановленных, спасенных из-под обломков станков и прочего оборудования, которое удалось кое-как починить благодаря немалым, в том числе общественным, средствам. После колоссальных усилий по восстановлению мощностей заводы Борзига производили исключительно мирную продукцию, отмечали они: паровые машины, компрессоры, насосы, холодильные установки, химическое оборудование, паровые котлы и турбины. Однако их просьбы и мольбы услышаны не были. Заводы Борзига, благодаря которым некогда жил целый район на западе Берлина (Тегель), остановились и стояли вплоть до 1950 года.
Довоенный Берлин был крупнейшим индустриальным городом страны с самой современной на тот момент технологической базой. Перед Второй мировой войной на промышленных предприятиях Берлина трудилось почти столько же людей, сколько в Баварии или Саксонии. И, разумеется, сфера услуг в столице приносила больше доходов, чем в других регионах. Берлин был транспортным и торговым центром, а также крупнейшей банковской и биржевой площадкой страны.
Доля экономически активного населения составляла 54,3%, что тоже было выше показателей в среднем по Рейху (51,3%); производительность труда опережала среднюю по стране на добрую треть. Франк Шалер, сегодня профессор экономической и социальной истории в баварском Айхштете, в 1995 году в одной публикации Исторической комиссии по Берлину показал, что Берлин делился своим благосостоянием: лишь 20% налоговых поступлений расходовалось столицей, основная их часть передавалась финансовому управлению Рейха для финансирования государственных расходов и межбюджетных трансфертов.
После войны Берлин предстал самой большой на планете грудой развалин. В 1947 году город потерял три четверти промышленного потенциала 1936 года. Причем причиной тому явились даже не бомбежки: ослабление было вызвано демонтажем заводов державами-победительницами.
Армия Сталина дошла до Берлина первой. <...> Когда после 4 июля 1945 года западные союзники взяли под свой контроль западную часть города, они ужаснулись размаху работ по демонтажу: Эдвин В. Поли, представитель США в союзнической комиссии по репарациям, предупреждал об угрозе "полного уничтожения рабочих мест". Увиденное он назвал "организованным вандализмом", направленным не только против Германии, "но и против американских оккупационных властей".
Сенатор Бремена по экономическим вопросам Густав Вильгельм Гармсен, до 1942 года бывший членом правления компании Atlas Elektronik, поставлявшей продукцию военному флоту, в 1951 году писал: в Берлине демонтажу подверглись в общей сложности (всеми государствами-победителями) 460 заводов и фабрик, причем в подавляющем большинстве они вывозились "до последнего рубильника", вместе со складскими запасами комплектующих, материалов и готовой продукции. Машиностроение лишилось 80% мощностей, из них 20% были потеряны в результате военных действий, 70% — вследствие демонтажа. На 12 ведущих предприятиях берлинской станкостроительной отрасли (включая советский сектор) из 25 тыс. единиц оборудования осталось всего 8. В электротехнической отрасли потери были настолько существенны, что Гармсен писал о "полном демонтаже".
Блокада, продолжавшаяся с июня 1948 года по май 1949 года... обернулась для города далеко на востоке Германии еще одним конкурентным недостатком. За считаные годы не менее 900 производств было выведено в западные оккупационные зоны, сотни предприятий передислоцировали отдельные подразделения, западногерманские фирмы закрыли свои берлинские филиалы. Компании из электротехнической и машиностроительной отраслей облюбовали преимущественно юг Германии, отмечает Бэр. Такое "движение на Запад" надолго ослабило потенциал берлинской экономики и сократило налоговую базу. "Это невосполнимо,— вздыхает Бэр сегодня.— Siemens навсегда останется в Мюнхене, а Deutsche Bank — во Франкфурте-на-Майне. <...> Но главным, чего лишился Берлин, был человеческий капитал".
Ни один другой немецкий город не опустился после Второй мировой войны так низко, и ни одному другому городу не было так тяжело снова встать на ноги. Если в экономике Западной Германии после валютной реформы 1948 года началось развитие, то в Берлине... ситуация продолжала усугубляться. Если принять за сотню объем промышленной продукции в 1936 году, то Западная Германия уже в 1950 году превзошла тогдашние показатели (109) — Берлин, напротив, дошел до отметки в 32 пункта. В так называемой Бизонии предприятия электротехнической отрасли уже в августе 1948 года выпускали больше продукции, чем в 1936 году, объем производства в 1948 году вырос на 64%, в 1949 году — еще на 48%.
"От потери Берлином первенства выиграли прежде всего южане в Баварии и Баден--Вюртемберге",— подытоживает Бэр. Такой тезис он подтверждает цифрами, которые говорят сами за себя: если в 1939 году доля занятых в Южной Германии составляла 16,4%, то в 1955 году — уже 42,3%. "Исход" берлинских фирм пошел на пользу прежде всего таким регионам, как Мюнхен (Siemens и Halske), Нюрнберг/Эрланген (Siemens-Schuckert), Штутгарт (SEG/Lorenz) и Франкфурт (AEG и банки). Кроме того, многие крупные компании основывали филиалы в экономически слабых регионах ФРГ, особенно в Баварии.
С падением стены в 1989-1990 годах казалось, что историческая ситуация, которой была обусловлена потребность Берлина в субсидиях, успешно преодолена, и федеральное правительство прекратило финансирование. Спешка оказалась фатальной: последовала вторая волна вывода производств, какие-то заводы просто закрылись. Компании на востоке страны прибирали к рукам рынки сбыта.
Вывод: Берлин — и Западный, и Восточный — пострадал от последствий раздела Германии, как ни один другой немецкий город. И это бремя он несет по сей день.
Ни один немецкий город не опустился после Второй мировой войны так низко, и ни одному не было так тяжело, как Берлину, встать на ноги
От потери Берлином первенства выиграли прежде всего южане в Баварии и Баден--Вюртемберге