кризис на Украине
В субботу на киевской площади Независимости состоялся митинг в рамках акции "Восстань, Украина!", объединившей все оппозиционные президенту Кучме партии — коммунистов, социалистов и соратников экс-вице-премьера Юлии Тимошенко. Весь этот день оппозицию антикучмовскому блоку пытался составить специальный корреспондент Ъ АНДРЕЙ Ъ-КОЛЕСНИКОВ.
Как сделать филантропа педофилом
Судья украинского городского суда Юрий Василенко внимательно рассматривал газету с заголовком "Неужели Василенко педофил?". Он был заметно растерян.— Неужели вопрос настолько обострился? — тревожно спросил у меня Василенко.— Почему я педофил? Может, из-за того, что у меня жена молодая? Или что у меня шестеро детей?
Он от волнения перешел на украинский и от этого смутился еще больше:
— Я русский, я же русский вообще-то! Родился на Дальнем Востоке, в городе Свободный. Я очень люблю Дальний Восток!
Несколько дней назад Судья Юрий Василенко прославился уж точно на всю Украину, а может, даже и на весь мир. Он завел уголовное дело на действующего президента Украины Леонида Кучму сразу по 11 статьям. Теперь судья сидит в моем номере отеля "Хрещатик" и рассказывает, как это случилось. Он этого еще никому не рассказывал. Голос тихий, тон извиняющийся. Безусловно интеллигентный человек.
— Я,— говорит,— утром отсутствовал на работе. Прихожу, а мне народный депутат Шишкин звонит и рассказывает, что приходили к нам в горсуд несколько депутатов, и он в том числе, и принесли всем судьям заявления о возбуждении уголовного дела против президента Украины. Я, конечно, усомнился. "Неужели,— говорю,— лично против него? Он же пользуется иммунитетом! Против него нельзя возбуждать!" А Шишкин мне говорит: "Открывай 97-ю статью..."
В общем, оказалось, что дело против президента может возбудить не только Верховный суд, а любой следователь, орган дознания, прокурор или судья. 97-я статья сильно изменилась после недавних дополнений в УПК Украины. Только-только Василенко осознал эту новость, как ему звонит другой депутат, лидер фракции "Батькивщина" Александр Турчинов. "Получили,— спрашивает,— наше заявление?" "Да нет",— отвечает заинтересовавшийся делом судья. "Как же так? Мы же отдали в канцелярию... Нам сказали, что через полчаса все судьи получат". И депутаты привезли Василенко еще одно заявление.
— Я сел, изучил, посидел еще ночь, наутро вынес постановление,— пожимает теперь плечами судья,— и передал в канцелярию, чтобы сообщили Леониду Даниловичу.
Вообще-то судья Василенко не производит впечатление человека, который совершенно не понимает, что он делает.
— У меня,— говорит своим извиняющимся тоном,— всегда, честно говоря, возникали такие проблемы. Я не знаю судью, который во время СССР выносил столько оправдательных приговоров. Больше всех в СССР! Началось с одного бывшего военного моряка, он создавал неприятности жене и соседям, они его решили посадить, оболгали, паспорт у него жена забрала... И я его оправдал. И приговор устоял каким-то чудом. Трижды вызывали в Николаевский обком партии.
Потом Юрий Василенко оправдал двух солдат, которые зверски избили своего сержанта за то, что он плевал им в лицо. Судья признал, что они действовали в пределах необходимой самообороны. Ну а потом он оправдал еще одного солдата, который обвинялся в изнасиловании тринадцатилетней девочки. Девочка наотрез отказалась давать показания, и в ходе заседаний судья выяснил, что следствие шло по ложному следу. Солдат не насиловал девочку. Ее изнасиловал отчим.
— Он, гад, в свое время женился для этого! — в сердцах воскликнул Василенко.— Потому что видел, что у жены малолетняя дочь. Изнасиловал девочку и отправил в село, пригрозив, что убьет, если она кому-нибудь расскажет. Она и молчала, пока у нее не началось кровотечение и деревенский фельдшер не зафиксировал изнасилование. Стали искать, кто бы это мог сделать в деревне. Мальчишки деревенские наотрез отказались, и тогда все вспомнили, что тут на днях солдаты устанавливали тригонометрический знак. Вот и взяли одного солдата. Дело в том, что у него на трусах обнаружили сперму. Ну это же естественно, дело-то молодое. Я его оправдал. Ведь попасть в тюрьму легко, а вот выйти, как мы говорим, сложно.
— Теперь вы решили Кучму в тюрьму посадить?
— Да, я считаю, что у этого дела есть перспектива. Они, конечно, постараются убрать дело в дальний ящик. Генеральная прокуратура обжаловала мое решение и передала его кому-то на предмет проверки законности. Но они говорят безграмотные вещи! Медведчук (глава администрации президента Украины.— Ъ) не может не понимать: я поступил правильно. Но он ведь по основной профессии адвокат и по привычке защищает президента. И что говорит? Хотя бы сослались на иммунитет президента! А так суть их позиции абсурдна. Говорят, что я не изучил материалы дела, что суток мало... Много! Есть же результаты работы временных следственных комиссий.
— Так что же, будете теперь бороться с генпрокуратурой?
— В понедельник я для начала потребую, чтобы это дело вернули мне, именно мне на предмет изучения законности. Так полагается по закону. Как они смогут не сделать этого?
— Вот и посмотрите.
— Да я понимаю, что прекратят, может быть, дело. Но пройдет год, два — и Леонид Данилович не будет президентом. А вопросы к нему останутся! Это дело нельзя не рассмотреть!
— Страшно вам?
— Нет.
— Да ладно...
— Ну, я держусь пока.
— У вас же шестеро детей.
— Младшему месяц.
— А жена что говорит?
— Она адвокат, ведет дело организации УНА-УНСО — человек закаленный. Да боится, конечно, за меня, боится. Да и за себя, и за детей. Но она, между прочим, была чемпионкой Москвы по дзюдо в свое время. Да, это, конечно, мало кого спасает, я и это понимаю.
Пока я провожаю Юрия Василенко до лифта, он рассказывает, что сегодня вечером на площади Независимости оппозиция проводит митинг. А я даже слышал, что это митинг в поддержку судьи Василенко.
— Вы сами-то на митинг идете? — интересуюсь я.
— Нет-нет,— торопливо отвечает он,— я советовался, и мне сказали, что это будет совершенно лишним. Ну почему же я педофил? — жалобно спрашивает меня напоследок, опять растерянно разворачивая газету.— С другой стороны, хорошо еще, что не нечто другое...
Кто держит свечку над президентом
В офисе партии "Батькивщина" готовились к митингу. На самом деле митинг посвящался всем жертвам режима Кучмы. Из офиса выносили ящики со свечками, которые должны были раздавать участникам митинга. Из-за свечек митинг перенесли на вечер. Здесь, в офисе, я должен был встретиться с лидером оппозиции Юлией Тимошенко. На всех митингах она выступает вместе с коммунистом Петром Симоненко и социалистом Александром Морозом, но все понимают, что союз этот временный и продержится до того момента, как падет режим Кучмы. Трех президентов на Украине быть не может. А есть ведь и четвертый претендент, Виктор Ющенко, возглавляющий блок "Наша Украина".— Где же Юля? — волнуется один из ее помощников.— Не можем ее найти! Наверное, с кем-нибудь переговоры ведет, вот и выключила все телефоны. Она все время переговоры ведет. Сейчас очень ответственное время. Все мы чувствуем, что вроде удалось, удалось этот зуб кучмовский расшатать!
— То есть Кучма скоро уйдет?
— Спросите ее, а то я не знаю, что можно говорить, а что нельзя. Она, по-моему, последний раз говорила, что режим Кучмы падет через год. Но надо уточнить у нее. Где же она?
До митинга оставалось совсем немного. По прогнозам, он будет не таким многолюдным, как несколько дней назад, когда на площадь Независимости пришли около ста тысяч человек.
— Было закрытое совещание,— рассказывает еще один активист "Батькивщины",— решили, что две-три тысячи для такого мероприятия — хорошо, а то свечей на всех не хватит.
Тут выясняется, что Юлия Тимошенко встретиться со мной не успевает, потому что перед митингом ей надо переодеться и привести себя в порядок. Зато хочет ввести меня в курс происходящих в Украине процессов Александр Турчинов, ближайший помощник Юлии Тимошенко. Этим и интересен.
— Процесс необратим,— говорит он необыкновенно уверенно.— Акция "Повстань, Украина!" идет всего месяц, а какие изменения!
— Да какие?
— Люди перестали бояться выходить на площадь. Они не боятся украинского неототалитаризма!
— Два года назад, когда на Крещатике был палаточный лагерь протеста, тоже не боялись. И митинги шли каждый день. И в результате ничего.
Звонит телефон. Господин Турчинов говорит кому-то, что он простудился, что у него очень высокая температура, что Юля будет выступать на митинге третья, после господ Мороза и Симоненко, потому что немного опоздает, так как сейчас у нее важное дело. На том конце провода явно удивлены. Юлия Тимошенко, видимо, не любит выступать третьей.
— Да, это она сама так сказала! Работайте! — вскипает ее помощник.— Ну так вот. Нынешняя ситуация очень отличается от 2000 года. Теперь режиму сказал "нет!" украинский народ! У нас впервые произошло реальное объединение. Ведь тогда коммунисты нас не поддержали, а это сила. Кроме того, есть поддержка на международном уровне. А Кучма... Если вы прослушаете его разговоры...
— Да ведь уже прослушали.
— Да, и стало ясно: он — моральный развращенец! Вот он кто. Абсолютная власть развратила. Да и, надо сказать, Леонид Данилович никогда интеллигентностью не отличался.
Господин Турчинов, долгое время работавший помощником господина Кучмы на производстве и в правительстве, тоже в этот момент, прямо скажем, не отличается интеллигентностью.
— Куда вы так спешите? — спрашиваю я.— Кучме осталось руководить страной два года. Вы не можете подождать? Все равно ничего радикального уже не произойдет.
Он задумывается над этим вопросом. Потом находит ответ:
— Мы-то можем. Народ не может! Российский президент хлопает нашего по плечу, обменивая эти шлепки на нашу газотранспортную систему. С чем мы останемся? Кроме того, если он не уйдет сейчас, он останется навечно! Даже если изменит форму!
— В смысле?
— В том смысле, что достроит свою систему.
— В общем, будете форсировать?
— Да. Штаб акции "Повстань, Украина!", который я возглавляю, отрабатывает очень действенные мероприятия. Очень! Даже слишком.
— Уличные?
— Ну... Им надо будет отправлять Кучму в отставку или начинать гражданский конфликт. А кто с их стороны будет участвовать? Армии нет как таковой, службы безопасности тоже.
— Ну справятся как-нибудь с безоружными людьми.
— Значит, будем вооружаться!
Наконец-то Александр Турчинов заговорил со мной по-человечески. Разгорячившись, он даже решает плюнуть на свою температуру и поехать на митинг.
"Батькивщина" сильна своей женственностью
Когда мы приезжаем на площадь Независимости, митинг как раз начинается. И в самом деле, не больше двух тысяч человек. В руках у них плакаты, из которых можно понять, что люди приехали со всех концов Украины. Как раз эти плакаты, я видел, выносили вместе со свечками из офиса "Батькивщины".Люди держат свечки в пластиковых пивных литровых бокалах, чтобы воск не капал на руки. Свечки не зажигают, берегут для шествия на Банковую улицу, к администрации президента. Там к одному забору намечено прибить большую металлическую пластину, на которой написано, что здесь, на этой улице будет установлен памятник всем жертвам режима Кучмы. Сроки по понятным причинам не уточняются.
Выступают лидеры оппозиции. Александр Мороз называет власть нечистью и говорит, что жертвами режима Кучмы стали уже четыре миллиона человек. Он говорит много искренних теплых слов про судью Коваленко. Толпа буквально вздрагивает, как только он произносит эту фамилию, и ревет от восторга.
— И не имеет значения, какой мы ориентации! — говорит господин Мороз людям на площади.— Главное — мы оппозиция!
После выступления, которое продолжается минут пятнадцать (его несколько раз пытаются остановить организаторы, но он потихоньку, чтобы не заметили люди на площади, отмахивается от тех, кто все настойчивей дергает его за рукав), я спрашиваю у Александра Мороза, откуда столько жертв у режима.
— Одну минутку, и я вам отвечу. Пусть женщина крикнет.
Женщина рядом с ним кричит: "Кучму — геть!" восемь раз.
— Ну так вот. Отвечаю на ваш вопрос,— продолжает Александр Мороз.— Из чего складывается цифра? Это четыре миллиона умерших и не родившихся за время его правления детей, а также журналист Гонгадзе, Вячеслав Чорновил и еще несколько человек.
Тем временем выступает, не удержавшись, Александр Турчинов, а потом Петр Симоненко. Подъехала и Юлия Тимошенко. Речи у всех короткие и деловые. Все говорят про судью, который подарил стране надежду на лучшую жизнь. Есть некоторая надежда и на правосудие США, которое, по словам Петра Симоненко, рассматривает возможность возобновления уголовного дела против президента Кучмы в рамках своего законодательства. Но это как запасной аэродром.
После выступлений лидеров оппозиции Александр Турчинов говорит людям, как им строиться, чтобы начать шествие. Зажигают свечи, воск начинает плавить пластиковые стаканчики. Но до Банковой улицы всего пара сотен метров. В самом ее начале пневмопистолетом прибивают железную доску с обещанием установить памятник жертвам Кучмы. Пневмопистолет звучит как настоящий. Господа Мороз и Симоненко отходят покурить, и толпа, хлынувшая к Юлии Тимошенко, оттирает их к противоположному забору. У нее просят автографы, целуют, держат за руки. Она какое-то время идет по Банковой улице. Люди расставили стаканы с горящими свечками посередине улицы вдоль разметки, и это выглядит впечатляюще. Наконец все упираются в оцепление из солдат внутренних войск. На этом митинг заканчивается.
— До утра наш памятный знак не довисит,— уверенно говорит Юлия Тимошенко через несколько минут в своей машине.
— Конечно,— поддерживает ее Александр Турчинов,— ведь Кучма ездит по этой дороге на работу и с работы.
Я спрашиваю Юлию Тимошенко, неужели ей так нравится уличная борьба.
— Мы проиграли в парламенте,— пожимает она плечами.— Хотя все шансы были решить проблему и парламентским путем. Но, понимаете, у меня сложилось впечатление, что не все, кто составил оппозицию, был ею.
Я, похоже, сразу испортил ей настроение после удачно проведенного митинга.
— Виктор Андреевич (Ющенко.— Ъ),— без удовольствия продолжает она,— решил подписать договор с Леонидом Даниловичем. Это был чудесный крючок. Потеряли время, и власть, пока вела переговоры с блоком Виктора Андреевича "Единая Украина", перекупила нужное им количество депутатов. Она сориентировалась лучше, это надо признать. Теперь нам в парламенте делать нечего.
Увлекается она, только когда говорит про договор о газовом консорциуме, подписанный между Украиной и Россией в Кишиневе. На Украине считают его позорным проигрышем.
— Я бы не довела вопрос до переговоров вообще,— говорит бывшая "газовая принцесса".— Но Кучма готов, видимо, отдать последние штаны, чтобы защитить свой пост. Мы могли вместе с Россией строить новые участки газопровода, а не отдавать ей старые. В конце концов, ни одна страна не строит новые газопроводы только для того, чтобы обойти старые. Строят для дополнительных объемов газов. Таким путем пойдет и Россия. Не надо ее бояться. Газопроводная система — это пятая часть экономики Украины. Как можно? Кучма, может быть, в не очень трезвой ситуации пообещал Путину, что подпишет договор, а потом все-таки, мне кажется, попытался его обмануть. Не так все это делается!
Юлия Тимошенко, конечно, сделала бы по-другому. И мне кажется, что и она, и другие участники этого проекта на сей раз искренне верят, что если не в этом, так в следующем году они будут наконец делать в стране то, что посчитают нужным. И пока все у них идет по плану.
Ночью я снова подъехал на Банковую улицу. Памятного знака на каменном заборе уже не было.