Один из ведущих художников советского и европейского авангарда, во многом предопределивший развитие архитектуры и дизайна XX века, изобретатель нового направления в искусстве, которое сам он называл «проунами» ─ «Проектами утверждения нового», впервые будет столь масштабно представлен в России. Зрители увидят около 400 экспонатов из собрания Третьяковской галереи, западных музеев и частных коллекций. Выставка, организованная одновременно на двух площадках, покажет путь художника, уделяя внимание всем его этапам и разным направлениям творчества.
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Фото: Третьяковская Галерея
Фото: Третьяковская Галерея
Дань уважения
Про Лисицкого писать сложно: с одной стороны, это один из ключевых художников русского авангарда (его «Пространственный небоскреб», пусть и не был реализован, вошел во все мыслимые учебники архитектуры, его плакат «Бей клином» — такой же знаковый для этого периода объект, как и «Черный квадрат» Малевича), он был «связным» между авангардистами России и Германии, оставаясь вместе с Кандинским самым востребованным и признанным русским художником за пределами страны. Однако трудно выделить, с какими именно сдвигами в искусстве Лисицкого ассоциировать: он работал и в живописи, и в дизайне, и в архитектуре, иллюстрировал книги, придумывал мебель, занимался фотографией и фотомонтажом — и скорее объединял общие тенденции, предлагая новый взгляд на них, чем создавал принципиально новые.
Открытие выставки "Эль Лисицкий" в Третьяковской галерее на Крымском валу
Фото: Кристина Кормилицына, Коммерсантъ
Большая ретроспектива представлена одновременно в Еврейском музее и центре толерантности и Новой Третьяковке при поддержке ПАО «Транснефть» и БФ «САФМАР». По сути, это единый проект от одного куратора Татьяны Горячевой. Однако он, по словам главного куратора Еврейского музея Марии Насимовой, объединяет два взгляда на художника. Центр толерантности фокусируется на Лисицком как еврейском художнике (помимо «Проунов» и фотомонтажа здесь будут представлены иллюстрированные книги на идише и редкие работы, выполненные специально для синагог), а Третьяковка демонстрирует больший интерес к нему скорее как к художнику-авангардисту (в частности, покажет архитектурные проекты, которых в Еврейском музее не будет). Это условное разделение связано со сложной позицией художника, которого в равной степени можно определить и как мастера советского авангарда 1920-х, и как одного из основателей еврейского модернизма 1916–1919-х. Что, впрочем, не мешало Лисицкому быть классическим представителем интернационального европейского авангарда 1920-х.
Эволюция
Уроженец еврейского местечка под Смоленском, Лазарь Лисицкий, со временем взявший псевдоним Эль Лисицкий, учился сперва у учителя Шагала в Витебске, потом в Париже и Германии. Много путешествовал по Европе, но Первая мировая война не заставила его спешно выехать на родину. По возвращении Лисицкий занимается еврейской культурой, что в царской России не слишком поощрялось,— изучает орнаменты и архитектуру синагог, иллюстрирует произведения еврейских авторов, сочетая приемы мирискусников с графикой традиционных свитков, еврейским лубком, старинными миниатюрами и каллиграфией.
Небоскреб на площади у Никитских ворот. Общий вид сверху. Проун на тему проекта. Бумага черная, глянцевая, наклейки из цветной бумаги, черная, цветная тушь, кисть, перо, печать
Фото: Государственная Третьяковская галерея
Небоскреб на площади у Никитских ворот. Общий вид сверху. Проун на тему проекта. Бумага черная, глянцевая, наклейки из цветной бумаги, черная, цветная тушь, кисть, перо, печать
Фото: Государственная Третьяковская галерея
После революции участвует в создании Кружка еврейской национальной эстетики и занимает должность секретаря оргкомитета выставки картин и скульптур художников-евреев в Москве. Параллельно Лисицкий все прочнее входит в художественное сообщество, и на экспозициях «Бубнового валета» его работы впервые соседствуют с Малевичем. Своими еврейскими книжками Лисицкий очень гордился и впоследствии в биографиях упоминал их среди самых важных своих работ. В 1918 году он становится одним из основателей «Култур-лиге» — авангардного объединения художников и писателей, которые ставили своей целью создание нового еврейского национального искусства. Находясь под безусловным влиянием супрематизма, Лисицкий размышляет о том, как от плоскостного искусства уйти к более объемному — и в 1919 году создает свой знаменитый плакат «Бей клином», который считается переломной работой на пути малевичевского супрематизма к собственному стилю. В то же время он занимается праздничным оформлением города, иллюстрирует книги, создает плакаты.
Принято считать этот момент переходным от «еврейского» периода художника к авангарду, однако оба направления продолжают сосуществовать в его практике: несмотря на основанную вместе с Малевичем группу «Посновис» — будущий УНОВИС («утвердители нового искусства»), он продолжает заниматься проектами «Культур-Лиги». Вместе с УНОВИС работает над переосмыслением и новой постановкой важнейшего произведения того времени — оперы «Победа над Солнцем» (той самой, которая привела Малевича к его «Черному квадрату»). Для «Победы над Солнцем» Лисицкий придумывает удивительное электромеханическое представление, где вместо актеров должны были действовать огромные электрические марионетки — фигурины.
«Проуны»
В 1920-х Лисицкий берется за самые известные свои проекты «Проуны»: серию абстрактных геометрических работ, которые стали для него, как он сам говорил, переходным этапом от живописи к архитектуре. Соотношение объемов, массы, цветов и ритма в «Проунах» впоследствии воплотилось в его театральных работах, архитектурных проектах, книжной графике, выставочных проектах вроде «Кабинета абстракции» и даже «Пространственного небоскреба» — а для многих других служило отправной точкой, подсказывая пространственные и композиционные решения.
Проун 84. 1923-1924. Бумага бархатная цветная, тушь, наклейки из цветной и белой бумаги
Фото: Третьяковская Галерея
«Пространство проунов», которое художник показал на Большой берлинской художественной выставке, стало одной из первых — а возможно, даже самой первой инсталляцией в искусстве XX века. Посетитель выставки вдруг оказывался в самом «Проуне»: стены двигались, цвет комнаты при движении менялся.
Доведя концепцию проунов до совершенства, Лисицкий не видел перспектив ее дальнейшего развития — и переключился на архитектуру, выставочный дизайн и пластические возможности фотографии. Во время работы в Германии (в 1921 году он был назначен культурным эмиссаром советской России в этой стране) Лисицкий знакомится с Швиттерсом и увлекается конструктивистской архитектурой. Он придумывает серию из восьми горизонтальных небоскребов, которые должны были вырасти в главных точках Садового кольца — идея, которая в сталинское время воплотится в идею высоток. Как архитектор, Лисицкий участвует в ряде конкурсов, придумывает текстильный комбинат, дом-коммуну, яхт-клуб, комплекс издательства «Правда» — однако остается по большому счету «бумажным архитектором»: единственным построенном зданием стала построенная типография «Огонька» в 1-м Самотечном переулке.
Обложка каталога Первой выставки русского искусства в Берлине. Эскиз. Вариант. 1922. Калька, тушь, гуашь, графитный карандаш
Фото: Третьяковская Галерея
Параллельно он много занимается выставками: показывает конструктивистское искусство в Дрездене, придумывает экспозиции (предложенные приемы выставочного дизайна до сих пор считаются хрестоматийными), где «все движется, заводится, электрифицируется», работает с Мейерхольдом над спектаклем «Хочу ребенка», создает со студентами ВХУТЕМАС проекты мебели и интерьера (его проект квартиры, где все трансформировалось, стал знаковым: хозяин сам мог решить, где в любой момент ему спать, а где — есть), а в 1926 году в мюнхенской галерее «Гольц» его показывают вместе с Мондрианом и Ман Рэем.
Последний взлет
1920-е годы станут самыми плодотворными в жизни художника, но к 1930-м его работа сведется к выставочному дизайну и полиграфии. Идеологический поворот от авангардного искусства к социальному (не путать с социалистическим!) реализму обернулся тем, что власть перестала принимать Лисицкого. Хотя он долго сохранял свое влияние и авторитет, как непревзойденный дизайнер выставок, уже в 1939 году СССР отвергнет дизайн советского павильона на Международной выставке в Нью-Йорке авторства Лисицкого, а его участие в проекте ВДНХ будет сведено к роли одного из многих соавторов главного павильона. В 1941 году Эль Лисицкий умирает от туберкулеза — болезни, от которой страдал многие годы. Его жену Софи Лисицкую-Кюпперс в 1944 году Сталин ссылает, как немку, в Новосибирск, где она прожила до конца жизни. Имя самого Лисицкого на долгие годы предают забвению.
Флаговый штандарт советского павильона выставки «Пресса» в Кельне. Вид от Рейна. 1928. Картон, тушь, гуашь, коллаж (наклейки из цветной бумаги)
Фото: Третьяковская Галерея
Западные кураторы и искусствоведы аттестуют Лисицкого как художника-пропагандиста, который работал по государственному заказу,— большая часть его жизни действительно прошла под знаком осознанного служения власти. Но Лисицкий скорее ощущал себя одним из действующих лиц сбывшегося утопического романа — и его письма Софи были полны неподдельного восторга и уверенности в том, что газетные репортажи о социалистических самолетах, где крестьяне летают вместе с поэтами, абсолютно соответствуют действительности. Его «Проуны» как воплощение архитектурной утопии возникли на волне революционного энтузиазма — Лисицкого восхищала задача строительства новой культуры в молодом государстве, и он охотно ставил слова Бухарина эпиграфом к своим статьям, да и в дальнейшем занимался визуальной пропагандой, прославляя уже сталинскую эпоху. Правда, работал уже только с коллажами и монтажами, которые позволяли в какой-то мере дистанцироваться от материала.