Событие недели — "Братство волка" (Le Pacte de loups, 2001) Кристофа Ганса (Christophe Gans), один из самых претенциозных французских фильмов последних лет (20 октября, ОРТ, 20.30 ***). Даже не фильм, а одно из сражений наряду с "Вателем" (Vatel), которые Франция решила дать алчному и вездесущему Голливуду на его канонической территории историко-авантюрных фильмов. Действие происходит в модном в последних сезонах XVIII веке, веке просветителей и развратников. Во французской глубинке детей, женщин и стариков пожирает неведомая зверушка, обезвредить которую должен присланный из Парижа следователь-аристократ, философ, биолог и исследователь, словно сошедший со страниц псевдоисторической "постмодернистской" прозы. В итоге он не только поймает гадину, но и разоблачит квазимасонский заговор злейших врагов прогресса, пытающихся предотвратить грядущую Великую французскую революцию. Заговор невнятен, как и сам фильм. Не страдая голливудским умением выстроить тупой, но вменяемый сценарий, режиссер пытается компенсировать его шумом, грохотом, прыжками зверушки, которую мы так и не успеваем рассмотреть толком, прелестями Моники Белуччи (Monica Belucci) и пируэтами Марка Дакаскоса (Mark Dacascos) в совершенно выморочной роли Мани, ирокеза-слуги главного героя. В Голливуде его, кстати, не пустили бы и на порог столь дорогостоящей постановки. "Братство волка", к сожалению, подтверждает распространенное мнение, что есть области, галльскому гению недоступные. Гораздо более органичны для европейской традиции те отношения человека и истории, которым посвящен фильм венгерского классика Иштвана Сабо (Istvan Szabo) "Полковник Редль" (Redl ezredes, 1985) (18 октября, "Культура", 19.45 ****). Это часть трилогии, посвященной амбициозным талантам, поверившим в свою способность управлять безумной историей ХХ века, но в конце концов поставленных ею на место, то есть уничтоженных. Авантюрист с гомосексуальными наклонностями и одаренный шпион, Альфред Редль возглавил перед первой мировой войной австро-венгерскую секретную службу, но его блестящая карьера завершилась самоубийством (или "самоубийством") по причине вскрывшихся связей с русской разведкой. Была ли это провокация или реальная двойная игра, сказать трудно, да и сам Сабо не дает прямых ответов. Но от его внешне академического повествования веет неподдельным холодком: большая история пахнет могилой, любой человек — лишь игрушка в руках надличных сил государства, системы. В главной роли — поразительный Клаус Мария Брандауэр (Klaus Maria Brandauer), открытый Сабо австрийский актер, виртуозно передающий смесь уничиженности и честолюбия, беззащитности и жестокости. Если Редль упорно пробивается наверх, кличет собственную погибель, то герой уморительного фильма хулиганствующих философов братьев Коэн (Coen) "Большой Лебовский" (The Big Lebowski, 1998) (19 октября, ОРТ, 1.45 *****) не страдает ровным счетом никакими амбициями. Пожалуй, это самый симпатичный герой современного кинематографа. Последний хипстер по прозвищу Dude, то есть Чувак, он живет на пособие по безработице, гордо выписывает в супермаркетах счета на $0,99, покуривает, растянувшись на персидском ковре, отборную траву, слушает записанные на магнитофон вопли китов и заправляется коктейлем "Белогвардеец". Главное развлечение в его жизни — посещение боулинга в компании таких же колоритных чудиков, как и он, среди которых выделяется кокетливый педофил по имени Иисус. И в запутанную детективную интригу — поиски похищенной жены миллионера — Лебовский оказывается замешанным только из-за попранного человеческого достоинства: какие-то нигилисты, вторгшись в его квартирку, описали его любимый ковер. Братья Коэн вообще любят поиграть с "черным" жанром, иногда возвышая его до уровня метафизической трагедии, иногда — безбожно высмеивая. В "Большом Лебовском" они демонтируют его до основания в приступе какого-то анархического восторга. Все привычные составляющие прозы Чендлера или Хэммета летят в кипящий котел, чтобы обнаружить свою полную фантомность. Например, подозреваемый в похищении порнопродюсер что-то нервно черкает в блокноте, разговаривая по телефону, потом вырывает листок, прячет его в карман и уезжает. Чувак, присутствующий при этом в полубессознательном состоянии, сразу же понимает, что ключ к тайне в его руках, вспоминает почерпнутые из фильмов навыки и зачирикивает в блокноте следующую страницу: на ней проступает отчетливый рисунок мужских гениталий. И так далее. Фильмы Коэнов очень часто строятся на недоразумении, на том, что кто-то кого-то не так понял. Но в "Лебовском" эта тирания случайности, хотя и не приводит, как в "Фарго" (Fargo, 1996), к кровавой бане, достигает апогея. Чувака все принимают за его тезку. Но объяснять, как можно перепутать укуренного толстяка средних лет и престарелого миллионера-паралитика, режиссеры считают ниже своего достоинства: перепутали и все тут. Забыть же о серьезном отношении к криминальному жанру не даст канал "Культура", демонстрирующий не самый знаменитый, но виртуозный фильм Альфреда Хичкока (Alfred Hitchcock) "В случае убийства набирайте 'М'" (Dial M for Murder, 1954) (20 октября, "Культура", 22.40 ****). Режиссер перенес на экран модную пьесу об "идеальном преступлении". Знаменитый баскетболист, опасаясь, что богатая жена покинет его ради друга-драматурга, нанимает киллера, по стечению обстоятельств погибающего от руки предполагаемой жертвы. Ее же, в свою очередь, обвиняют в преднамеренном убийстве и едва не казнят, если бы злодей не допустил одну крохотную оплошность. В отличие от других экранизаторов, старающихся, как правило, разрушить театральную условность (как говорят французы, проветрить действие), Хичкок сделал из его замкнутости эстетический козырь. Он справедливо полагал, что разрушение замкнутости повредит концентрированности драматического действия, и — столь же справедливо — хвастался, что мог бы снять триллер, все действие которого происходило бы в телефонной будке. Жаль, что он его так и не снял.
