О системе прямой демократии, то есть проведения референдумов, в Швейцарии написаны многие тома исследований, так что всему остальному человечеству остается только равняться на лидера прямой демократии. Швейцарцы ходят на избирательные участки вершить судьбы своей страны по нескольку раз в год. Ходят, правда, далеко не все. Вполне нормальной явкой считается приход 30-35% потенциальных избирателей, благо для решения вопроса нужно, чтобы "за" проголосовало большинство явившихся, а не большинство всех избирателей. Надо также учесть, что в ходе проведения одного референдума может быть задан далеко не один вопрос государственной важности (так, только за минувшее десятилетие на обсуждение народа было вынесено более 500 вопросов, а общий счет за всю историю уже пошел на третью тысячу). Сами вопросы могут сильно различаться — от вступления Швейцарии в ООН до права военнослужащих быть гомосексуалистами.
В Соединенных Штатах за их более чем двухвековую историю не было проведено ни одного общенародного референдума. Система законодательной власти построена так, что референдумы проводятся на уровне отдельных штатов (и ниже), при этом отдельные штаты крайне любят подобную прямую демократию, тогда как другие почти не проводят референдумы. Три штата, где референдумы проходят чаще всего,— Калифорния, Орегон и Массачусетс. Вопросы, решаемые народным волеизъявлением, не менее разнообразны, чем в Швейцарии: разрешать ли подросткам садиться пьяными за руль; осуждать ли преступника, если из 12 присяжных один проголосовал за оправдание; работать ли продовольственным магазинам в выходные дни и праздники; позволять ли коренным американцам открывать казино в резервациях и т. д.Княжество Лихтенштейн, жизнь которого тесно переплетена со Швейцарией, старается не сильно отставать от своих соседей по количеству референдумов.
В Новой Зеландии (шестое место в рейтинге) референдумы вошли в моду еще в конце XIX века. При этом большинство вопросов, выносимых на всенародное обсуждение, касалось государственной политики в отношении алкоголя. Другие проблемы стали волновать новозеландцев лишь в конце XX века.
У французских референдумов не менее славная история. Когда-то весь народ решал вопрос о том, объявлять ли Наполеона императором и консулом пожизненно. Сейчас французы решают традиционные для Западной Европы вопросы интеграции в ЕС, введения евро и т. п.
Кстати, примеру Наполеона следовали многочисленные правители самых разных государств. Всенародным волеизъявлением решались вопросы о полномочиях президента Египта, будь то Насер (Naser), Садат (Sadat) или Мубарак (Mubarak). Народ Гаити тем же методом решал, предоставлять ли право пожизненного президентства сначала папе, а затем сыну Дювалье (Duvalier). Если углубиться в историю, то можно заметить, что референдумы проходили и в Чили в период правления генерала Пиночета (Pinochet), и во франкистской Испании.
Как видно, референдум может быть любимой игрушкой как в богатой и демократичной стране, так и в тоталитарной. Интересный момент: в странах Западной Европы большинство простого населения относится к референдумам положительно. Большинство же политиков — отрицательно, считая, что народного волеизъявления должно быть поменьше. В Ираке же народ и власть едины — и сам Саддам Хусейн (Saddam Hussein), и подавляющее большинство его соотечественников вряд ли осудят идею общенародного плебисцита.
АЛЕКСЕЙ Ъ-АЛЕКСЕЕВ