вице-президент НК ЛУКОЙЛ
"У России нефти больше, чем у Ирака"— Насколько оправдан резкий рост добычи нефти? Ведь ее перепроизводство в мировых масштабах может привести к краху рынка, как это случилось в конце 90-х годов.
— На прошедшей в начале октября в Хьюстоне конференции нефтяников ExxonMobile представила интересный прогноз. К 2010 году, чтобы восполнить падение добычи и удовлетворить рост спроса на горючее, будет необходимо ввести в действие месторождения, равные по добыче 60% от ныне действующих. Так что перепроизводства не будет. Проблема в другом. Крупных неразведанных запасов в мире осталось слишком мало.
Россия постепенно выходит на второе место по запасам нефти в мире после Саудовской Аравии. По оценкам Всемирного банка, российские запасы составляют 49 млрд баррелей. Но если сложить данные, которые предоставлены десятью крупнейшими нефтекомпаниями России, то получится совсем другая цифра — 76 млрд баррелей. Причем эта цифра подтверждена крупнейшими мировыми аудиторами месторождений. А если к этой цифре прибавить недоразведанные запасы категорий С2 и С3 с вероятностью подтверждения 80-90%, то получится 105-111 млрд баррелей. Это 18% мировых запасов — больше, чем у Ирака.
Но во многих других регионах запасы кончаются. Тот же Exxon сейчас работает на Сахалине. Пять лет назад такого себе нельзя было и представить. Он будет вынужден вложить $18-20 млрд в шельфовые проекты, договариваться с губернаторами, с налоговой полицией, как это делают его российские коллеги. И другие западные нефтекомпании придут, все они через два-три года захотят работать в России.
— Можно ли говорить о том, что интенсивные методы разработки наносят вред месторождениям?
— В советские времена от нефтяников Самотлора и Татарии требовали добывать как можно больше нефти. Известно, к чему это привело. В Татарии тогда добывали 100 млн тонн в год, сейчас — меньше 20 млн. На Самотлоре выкачивали 140 млн тонн, сейчас — 18 млн. Интенсивные методы приводят к тому, что месторождение теряет часть запасов, растет его обводненность. Простой пример, как было потеряно гигантское Красноленинское месторождение с миллиардными запасами. Рванули его в те годы, теперь на нем добывается 3 млн тонн в год. И никакая технология не поможет извлечь оставшийся там миллиард тонн качественного сырья.
— Но ведь и в западных компаниях используются интенсивные методы добычи. Там ведь тоже идет соревнование, кто больше добудет нефти...
— С конца 80-х годов успешность менеджмента западных компаний в глазах их акционеров определялась ростом капитализации. Чтобы ее обеспечить, было необходимо наращивать добычу на 4-8% в год, одновременно снижая ее себестоимость. Это можно было сделать только нарушением исторически сложившейся системы разработки месторождений. На них снимались только легкие запасы, а остальные оставались в земле.
При интенсивных методах количество необходимых для разработки скважин резко уменьшается — так и получается резкое снижение себестоимости добычи. Но при этом и ее спад наступает гораздо раньше. Чтобы поддерживать добычу, необходимо постоянно брать на разработку новые месторождения.
Менеджеры западных нефтекомпаний зависят от акционеров, которые требуют быстрых денег. Да и сами руководители по результатам своей работы получают бонусы, из которых на 4/5 состоят их доходы. Они заинтересованы в том, чтобы работать именно такими методами, не заботясь о будущем. Теперь такую практику принимают на вооружение и российские нефтекомпании.
Но говорить, что консервативная методика добычи более правильная, чем интенсивная, некорректно. Все зависит от того, какая финансовая стратегия выбрана руководством компании. Меня, как долгосрочного инвестора (Леониду Федуну принадлежит 4,62% акций ЛУКОЙЛа.— Ъ), не интересует ударная добыча, которая продолжалась бы лишь пять лет.
Интервью взял ПЕТР Ъ-САПОЖНИКОВ