Когда-то он практически «на общественных началах» вещал на скамейке в Парке Горького, а сегодня в его проекте задействованы Ирина Хакамада и Юрий Кобаладзе, за право поучиться у которых лучшие из лучших платят сотни тысяч. «Коммерсантъ Стиль» Арсен Нерсисян рассказал о бизнесе не ради бизнеса, об амбициозной цели — сделать русский язык модным продуктом для иностранцев, а также о потерях и кризисах, без которых ничего бы не получилось.
Фото: The Orator Club
Фото: The Orator Club
Фото: The Orator Club
Фото: The Orator Club
Фото: The Orator Club
— Арсен, расскажите, пожалуйста, что стало стартом вашего проекта?
— Сначала я просто хотел самореализоваться. В поисках себя успел отучиться на юриста, поработать семь лет в разных юридических и консалтинговых компаниях, но это не приносило мне удовлетворения. Мне трудно быть исполнителем, не проявляя свою творческую инициативу. А дальше была череда случайностей. Я попал на курсы в Московский институт телевидения и радиовещания «Останкино» (МИТРО), после которых устроился на «Рен-ТВ». За время работы там я сделал интервью с Жириновским, Каспаровым и другими известными людьми, политиками, получил нужный опыт, полезные контакты. Затем у меня случился внутренний кризис: я ушел со всех работ, одномоментно потерял все источники дохода, пришлось продать квартиру и заложить в машину. Я потерял многие знакомства, потому что, когда ты лузер и банкрот, ты мало кому интересен. В общем, мне довелось хорошенько так упасть. Признаюсь, пережить все это и встать потом на ноги мужчине, а особенно кавказскому, очень непросто. Но я рос в семье очень сильных людей — отец был политиком в стане Гейдара Алиева, и меня воспитал в том же духе, человеком, который не сдается и готов брать на себя ответственность за все, что с ним происходит. Поэтому я благодарен всем этим потерям: именно они в итоге меня привели к тому, что я так долго искал.
Оказавшись на мели, я все время задавал себе вопрос: почему так произошло, пытался проанализировать. И вот в один момент понял свою главную ошибку — я делал то, что не хотел, и совсем не слушал себя. А самое главное — я не понимал, кто я, каковы мои сильные стороны и в чем мое призвание. Стал искать ответ в своей родословной. В моем роду учителя и политики — все они служили людям. К тому же их деятельность была связана с речью, c ораторским искусством. Так пазл и сложился, я понял свое призвание — хочу помогать людям говорить красиво.
Но мне самому помог, как обычно, случай. В этот непростой для меня период раздался звонок. Один мой знакомый сообщил, что в Москве назначили нового мэра — Сергея Собянина, у знакомого будет возможность с Собяниным встретиться, и он попросил помощи в подготовке к этой встрече. Спросил, как снять нерешительность и страх перед высокопоставленным чиновником, прокачать уверенность в себе и подтянуть речь. И в тот момент мне пришла идея: а почему бы мне этими знаниями не поделиться с другими людьми? И тогда я подумал: «А дай-ка попробую собрать курс»! Хотя, конечно, никакой четкой концепции и понимания, во что это выльется, у меня не было.
— Каким был первый шаг от идеи к ее воплощению? Где, будучи на мели, брали первые инвестиции?
— Да я об этом даже не думал тогда, главной была идея, которая состояла в том, что я могу сделать очень крутые курсы. Но я не знал, с чего начать, поэтому просто стал действовать. Позвонил своему педагогу по технике речи, Анжелике Завьяловой, у которой я занимался за несколько лет до этого в МИТРО, и предложил ей провести тренинг по ораторскому искусству. Она согласилась. Потом освежил связи с ресторанами — там мы проводили первые занятия. Но порой мы сидели в Парке Горького под дождем, с группой из 3–4 человек, откликнувшихся на мой призыв в «Одноклассниках», которые толком даже не платили денег. Я для них написал курс из 6 занятий, и стоил он 4 000 рублей. Все это было несистемно, не было ни названия, ни сайта. Но однажды я встретил знакомого, с которым вместе учился, и выяснилось, что он занимается созданием сайтов. Он сделал мне первый сайт и дал ему случайное свободное имя «Оратор-клуб». Потом нарисовали логотип. И пошло-поехало. Мы сняли комнатку в историческом здании на Сухаревской, поставили там первый компьютер и стали пытаться как-то наладить бизнес.
— То есть не было никакого бизнес-плана и изучения рынка — вы работали только на одной идее?
— Понимаете, у меня тогда было состояние, которое называется «терять мне больше нечего». Во время этой депрессии я каждое утро гулял по лесу и пришел к трем простым вещам, которые сейчас советую приходящим к нам людям, если вижу у них состояние некой сломленности. Первое — не надо ничего бояться. Страх — очень опасный фантом. Перед смертью многие начинают понимать, какими были дураками, что не до конца любили, не так дружили из-за своих внутренних фобий и поэтому, к сожалению, не прожили полноценно свою жизнь. Вторая важная вещь — рискуй! Я не имею в виду, что нужно сказать: гори оно все огнем, идти в казино и все деньги ставить на зеро. Я рискую, если чего-то действительно хочу, понимая при этом, что иду на риск. И третье — мечтай и действуй. Вот три правила, которые я выработал в тот непростой период. Они мне очень помогли.
— Но все-таки вы же не были единственными на этом рынке. Конкурентов наверняка изучали, чтобы получить какие-то преимущества?
— Да, 93 школы ораторского искусства были моими конкурентами в самом начале пути. проанализировал их предложения. В основном там работали педагоги по актерскому мастерству, которые никогда не взаимодействовали с людьми бизнеса. Но я сразу знал, кто мои клиенты, знал, что к ним нужен другой подход. У них нет 3–5 лет на то, чтобы научиться говорить красиво. Им нужно здесь и сейчас, ведь эти люди привыкли добиваться результата и много работать для этого. Анжелика разработала курс именно для таких клиентов. Поэтому путь, по которому пошли мы, не был подражательством. При этом многое вырабатывалось интуитивно, мы ориентировались на свой вкус. Например, первую презентацию сделали в фотостудии-лофте, когда еще никто не использовал их под проведение мероприятий. Мне показалось, это будет круто, хотя для нас это было достаточно дорогое удовольствие. Но людям очень понравилась атмосфера, которую мы создали: профессиональный фотограф, дорогой заварной чай вместо привычного «Липтона» в пакетиках. Все ведь создается из деталей. Я изначально хотел сделать громкий бренд, некий «Луи Виттон» в области дополнительного образования. Я рос в достаточно обеспеченной семье и привык к некоторым ритуалам (в частности, заваривать хороший чай), потому что их соблюдение говорит об уровне того места, где ты находишься. И, как оказалось, наш клиент именно этого хочет. Я старался сделать все как можно круче и для себя решил: если ко мне приходит педагог, то это педагог, лучший в своей области! Но главное — он должен быть учителем от Бога.
Фото: The Orator Club
— Вы помните своего первого ВИП-клиента?
— Конечно! Это была бабушка в валенках (Смеется.) Нам тогда позвонили из Киева, сказали, что уважаемому человеку нужен педагог по ораторскому искусству. Мы все сидим, ждем этого уважаемого человека, и тут приходит бабушка. Мы удивились, но, конечно, предложили ей пройти на занятие. В перерыве она говорит: «Ой, мне так все понравилось, но надо ехать. А вы не подскажете, где “Мариотт” находится?» Через две недели «бабушка» мне позвонила и сказала, что нас ждет самолет. Нас привезли во Внуково-3, на частный борт. «Бабулечка» оказалась персональным помощником одного крупного предпринимателя и встречала нас на каблуках, в одежде от «Шанель» и с личным водителем. В Москве валенки были своего рода маскировкой. Чтобы получить объективную картину, в таком обличии она прошлась по московским школам, оценила их уровень и выбрала лучших из лучших. Шеф ее оказался одним из владельцев очень крупной нефтегазовой компании на Украине, и он стал нашим первым ВИП-клиентом.
— Сегодня к вам в клуб люди приходят за реальными знаниями или за определенным статусом?
— Может сложиться ошибочное мнение, что у нас такой снобский проект. Да, мы работаем только с топ-классом, но не потому что они — топ-класс, а потому что у них другой уровень мотивации. Например, эффективность корпоративного тренинга составляет 0,01% по одной простой причине — сотрудника заставили туда пойти. Его мотивация настолько низкая, что он не делает домашние задания, не вникает в то, что говорит педагог, не имеют личной заинтересованности. А когда ты принес свою копейку, честно заработанную, то законно требуешь: давай-ка меня научи, пока не научишь, я от тебя не отстану. Тогда люди учатся и у них глаз горит по-настоящему. И педагог может подстегнуть этот интерес, напитать интересной информацией. Вот когда происходит трансформация, и люди раскрываются, понимают свой потенциал.
А насчет знаний и статуса… Знаете, я пришел к выводу, что чистые форматы уже не работают. Людям не нужно просто образование или вечеринки — им требуется все и сразу. Конечно, основное направление нашего клуба — это образовательные программы. У нас учатся ораторскому искусству у Анжелики Завьяловой, лидерству — у Ирины Хакамады, этикету — у Алёны Гиль, но в процессе обучения наши клиенты занимаются и нетворкингом — заводят полезные связи, помогают друг другу в бизнесе, вместе путешествуют, и некоторые даже заводят семьи. Сейчас наш клуб — это настоящее сообщество, 1500 успешных людей, которые вместе становятся увереннее в себе, развиваются и добиваются своих целей.
— Вы можете отказать клиенту в услугах, если, например, не сходитесь с ним во взглядах?
— Мы — частное заведение, и мы имеем право отказывать. Но у нас для этого есть правильная формулировка — нет мест. Обижать человека, говорить, что он нам не нравится или не подходит, не в наших правилах. Снобство в отношениях с клиентом непозволительно. Причем это работает и в обратном направлении. Когда я вижу, что человек приходит к нам и ведет себя как сноб, всегда могу корону с него сбить и привести его в чувство. Аккуратненько так. Поэтому процент «ручного труда» у нас высокий, это не механическая работа, а работа, связанная с отношением, и тут очень тонкие материи задействованы. Деньги решают далеко не все.
Но принимаем действительно не всех желающих, и это связано с тем, что нам важно сохранить атмосферу, которой мы очень дорожим. Сейчас активно развиваем такое понятие, как «клуб». Не просто же так оно мне попалось в виде доменного имени. Я считаю, есть все предпосылки для того, чтобы создать закрытый клуб для единомышленников, где не будет иметь значения, кто богаче. Это должна быть некая интеллектуальная площадка, где можно встретить близкого по духу человека, потенциальных бизнес-партнеров, просто адекватных и интересных людей. Мы практически уже дописали концепцию клуба, и я думаю, что, уж если ввязываться в это, нужно, чтобы он стал одним из передовых интеллектуальных закрытых клубов в стране. Если у нас в очередной раз не сменится строй, а мировое сообщество не будет так сильно давить на нас, и все будут жить в мире, уверен, есть все предпосылки сделать площадку, где новая интеллектуальная молодежь с новым мышлением сможет создавать будущее.
Фото: The Orator Club
— Равнение на лучшее и на лучших — это следствие вашего перфекционизма или исключительно бизнес-ход?
— Скорее — это личное мое желание. У меня, как у любого профессионала, есть своя реперная точка. Например, кардиолог, сделав 116-ю операцию на сердце успешно, может c полным правом сказать, что он лучший в своем деле. Вот и я считаю, что, если смогу обслужить первое лицо государства, неважно, кто на тот момент им будет, для меня это будет веха, подтверждающая, что я, мой клуб и мои педагоги достигли максимума. Когда мы этого добьемся — а мы, если честно, уже близко к этому подошли,— я получу настоящее профессиональное удовлетворение.
— Если я верно вас поняла, деньги никогда не были вашей главной целью, важнее была самореализация. Но вы преуспели и в том, и в другом. Или все еще есть к чему стремиться?
— За пять лет мы сумели создать действительно большую индустрию. И я считаю себя счастливым человеком по одной простой причине — я делаю то, что хочу и не делаю того, чего не хочу. Это было самое важное условие в моей жизни. Из еще нереализованного — мои грандиозные планы в отношении популяризации русского языка. У меня пока нет ресурса, чтобы выйти на уровень межгосударственных отношений и государственной политики и попытаться сделать так, чтобы русский язык стал неким продуктом, интересным для иностранцев. Очень хотелось бы, чтобы они воспринимали русскую школу так же, как сегодня мы воспринимаем английскую: это круто, я хочу отдать туда ребенка! Я мечтаю, чтобы лет через 20–50 американцы также ходили бы в русскую школу и говорили: мы тут изучаем язык великих поэтов и мыслителей. Вот чего мне хочется достичь и надеюсь, что Orator.Club — одна из ступеней на пути к этой глобальной цели.
Беседовала Кира Васильева