Принятие закона о взыскании долгов физлиц (230-ФЗ) оградило от излишнего общения с кредиторами или их представителями тех, кто несвоевременно обслуживает кредиты. В рамках данного закона допускается взаимодействие с должником посредством телефонных переговоров не более восьми раз в месяц. На этом ограничения не заканчиваются. Чтобы не докучать должникам звонками, законом запрещается контактировать с ними более одного раза в день и чаще двух раз в неделю. То есть совершить восемь звонков в день при взыскании долга нельзя.
Фото: Василий Шапошников, Коммерсантъ / купить фото
Основные положения закона вступили в силу с начала этого года, но передовые банки уже успели перестроиться и найти применение многочисленным сотрудникам, ранее обзванивавшим должников. Так, банк «Открытие», например, перекинул силы сотрудников колл-центра на добросовестных заемщиков, чтобы они ни в коем случае не просрочили свои платежи. Идея неплоха, закон накладывает ограничение на звонки в рамках взыскания задолженности, а нет долга — нет и ограничений.
Казалось бы, в выигрыше все, и клиенту хорошо — банк проявляет заботу, не дает забыть о платеже, и банку неплохо — сотрудники при деле и превентивные меры приняты. Но хороша идея лишь в теории, на практике же от заботы колл-центра избавиться не так-то просто, ощутила я на собственном опыте.
Будучи счастливым заемщиком «Открытия», я стараюсь вносить платежи в срок. Ежемесячно, примерно за неделю до внесения платежа я получаю звонок из банка и отвечаю на стандартные вопросы: собираюсь ли я, как всегда, платить в срок, известна ли мне сумма и каким образом будет внесен платеж. До сих пор каким-то чудом мне удавалось не пропускать этих важных бесед, но в этом месяце не вышло.
Увидев утром на телефоне девять пропущенных вызовов с одного и того же номера, я подумала о чем-то страшном и перезвонила. Ответил мне банк «Открытие». Представившись и указав все, что требуется, я заверила сотрудника банка, что помню о кредите и заплачу в срок, и успокоилась, услышав, что информация зафиксирована. Но звонки продолжились и на следующий день, причем количество их росло. Улучив момент между встречами, я ответила, и услышала все те же вопросы, на которые бодро отвечала днем ранее. Я удивилась: информация же была зафиксирована. Но, как оказалось, нет, ее может принять лишь уполномоченный сотрудник и лишь если дозвонится мне сам. Вот он и звонит. А я и вовсе должна быть рада, что обо мне проявляется такая трогательная забота.
Я рада, но возникает вопрос, не стоит ли прежде, чем бороться за права должников, оградить от излишней заботы кредитных организаций тех, кто не допустил просрочки?