Знаменитое здание берлинской Staatsoper остро нуждается в 120 млн евро на проведение необходимых ремонтных работ — таков приговор обследовавших здание экспертов, оглашенный генеральным менеджером театра Петером Муссбахом (Peter Mussbach).
Особенную опасность представляет, как выяснилось, сценическое оборудование. Оно настолько устарело, что создает реальную угрозу жизни артистов. Из-за этого из 42 недавних постановок более половины пришлось урезать. Собственно говоря, особой новости генеральный менеджер не сообщил. Художественный руководитель театра, знаменитый дирижер Даниэль Баренбойм (Daniel Barenboim) не раз жаловался на бедность театра и все время напоминал, как во время представления "Дон Жуана" обрушился сценический лифт.Это стало очередным этапом в эпической борьбе дирижера с властями Берлина, которые уже давно пытаются урезать расходы на оперные сцены города. Их тоже можно понять: ни для кого не секрет, что основная тяжесть неимоверных трат по превращению Берлина в современную суперстолицу легла на городской бюджет. Сейчас, когда Берлин находится на грани банкротства, запросы трех его оперных театров (два из которых, Staatsoper в восточной части и Deutche Oper в западной, претендуют на одну и ту же нишу главной сцены страны) могут показаться городскому руководству чрезмерными.
Здание Государственной оперы — само по себе памятник общенационального значения. Оно было построено в 1742 году королем Фридрихом II, не жалевшим ничего для превращения театра на Унтер-ден-Линден в лучшую оперную сцену Германии. Десять лет назад, в 1992 году, театр торжественно справил свое 250-летие, отметив его блистательной постановкой оперы Карла Генриха Грауна "Клеопатра и Цезарь" — той самой, которая в XVIII веке стала первым спектаклем на его сцене. Кстати, даже этот спектакль, один из плодов многолетнего сотрудничества театра со звездой аутентичного исполнительного искусства дирижером Рене Якобсом (Rene Jacobs), стал одной из причин недовольства отцов города. Они не поощряют барочных и современных спектаклей: дескать, ставили бы себе классику и не выпендривались — и техника целее будет, и людей поменьше требуется.
Очевидную драматургию ситуации придает фигура самого Даниэля Баренбойма, склонного к радикальным жестам как в творчестве, так и в жизни. В конце 1980-х, будучи назначенным на завидный пост руководителя парижской Opera Bastille, он почти моментально и с шумом покинул его, рассорившись с руководством. Нынешние его инициативы по культурно-миротворческой деятельности на Ближнем Востоке (недавно удостоенные испанской премии принца Астурийского) также не обошлись без скандалов вроде исполнения в Израиле произведений Вагнера — любимого композитора дирижера. При всем том его статус мировой звезды от этих историй только упрочивается. Теперь в связи с заявлениями руководства театра берлинские власти поставили себя в крайне неловкое положение душителей прекрасного. Вполне возможно (хотя и не наверняка — парламентские выборы как-никак миновали), что теперь ситуацию спасет только вмешательство Герхарда Шредера (Gerhard Schroeder), уже удовлетворившего в прошлом году финансовые притязания требовательного дирижера из государственного бюджета.
СЕРГЕЙ Ъ-ХОДНЕВ