Последствия изменения климата отчетливо ощущаются в том числе в России. Правительство в Москве заявляет о своей приверженности международным климатическим целям, однако на конференциях ООН занимает сдержанную позицию. Причина этого, по мнению Бернхарда Петтера, в чрезмерном скептицизме к науке и влиянии нефтегазового лобби.
Фото: AP / David Goldman, File
Фото: Rolf Zoellner
Реакция финского посла по вопросам арктического сотрудничества была несколько разгоряченной. "Льды и снега в Арктике тают быстрее, чем мы думали, температура может вырасти на 4-6 градусов,— расстраивался Харри Мяки-Рейникка, когда в мае его страна приняла председательство в Арктическом совете.— При наличии двух стран, США и России, не согласных, что климат меняется и что эти изменения имеют антропогенную природу, нам будет очень трудно идти вперед".
Так господин Мяки-Рейникка выразил свои эмоции в связи с отказом правительства США признать научный консенсус по изменению климата и заявлением американского президента Дональда Трампа о выходе его страны из Парижского соглашения. Но Финляндию беспокоит и ее сосед Россия. Ведь немногим ранее президент Владимир Путин тоже усомнился в правоте ученых относительно изменения климата и отметил, что их оппоненты тоже люди неглупые.
Таким образом, в преддверии очередной климатической конференции ООН (COP23), которая будет проходить с 6 по 17 ноября в Бонне, на мировой арене климатической политики Россия вновь предстает колеблющимся новобранцем. Москва никогда по-настоящему не тормозила данный процесс, но в то же время никогда активно ему не содействовала. Россия подписала Парижское соглашение, но не торопится его ратифицировать. Она уже давно сократила выбросы, однако десятилетиями выбивает себе особые права в сфере климатической политики. В контексте изменения климата гигантская страна ассоциируется с шансами и рисками одновременно: на ее долю приходится большая часть мировых лесных запасов, которые забирают из воздуха углекислый газ, и она же хранит одну из самых опасных потенциальных "углеводных мин" — оттаивающие почвы в районах вечной мерзлоты в Сибири.
В России плюсы и минусы изменения климата связаны друг с другом так тесно, как, возможно, нигде. "Глобальное потепление несет с собой более благоприятные условия и улучшает экономический потенциал этого региона",— сказал президент Путин в марте во время саммита Арктического совета в Архангельске. 10% российского ВВП приходится на предприятия, работающие в регионе; более мягкие зимы обеспечивают более оптимальные условия для разведки газовых и нефтяных месторождений, раньше начинается сезон навигации. В отличие от западных нефтяных концернов, Россия не отказалась от поисков нефти в уже не таких вечных северных льдах. В более южных районах Севера от природы тоже ждут определенных "поблажек": оттаивание почв может позволить осуществлять земледелие там, где сегодня это невозможно, лесная промышленность может приносить больший доход, расходы на отопление снизятся, меньше людей будет погибать от экстремальных холодов.
Но изменение климата также несет угрозу. Только в окрестностях Москвы, где проживают 20 млн человек, городские власти ожидают, что к 2025 году ущерб, обусловленный изменением климата, будет ежегодно составлять свыше $4 млрд.
Этим летом пожары уничтожили 4,6 млн га сибирских лесов, восток страны серьезно пострадал от наводнений. С полуострова Камчатка приходили сообщения о повышении уровня океана и сокращении многообразия видов — проблемах, известных на Западе по ситуации на Аляске. "Изменение климата представляет собой реальную угрозу для России,— заявила Лариса Корепанова из Министерства природных ресурсов изданию Science.— Стране и ее регионам нужно безотлагательно готовиться к этому".
Это будет непросто. Ведь российская экономическая политика тесно связана с ископаемыми видами энергоносителей, которые приводят к антропогенному воздействию на климат. Согласно данным недавнего исследования Организации экономического сотрудничества и развития, в 2011 году только нефтяной сектор обеспечил 28% поступлений в государственный бюджет.
В частности, поэтому роль России в глобальном деле защиты климата получает самую низкую оценку: эксперты из научно-исследовательской группы Climate Action Tracker называют российскую климатическую политику "совершенно неудовлетворительной". Российская Федерация — единственный крупный источник выбросов углекислого газа, до сих пор не ратифицировавший Парижское соглашение.
Климатические планы России в Climate Action Tracker считают слабыми: они предусматривают сокращение выбросов парниковых газов до 2030 года на 25-30%, но, поскольку за отправную точку принимается 1990 год, такая цель была выполнена и перевыполнена еще в первые годы после распада Советского Союза в результате экономического спада. Поэтому фактически Россия вправе даже увеличить выбросы по сравнению с нынешним уровнем.
При этом декарбонизация народного хозяйства России — отказ от ископаемых источников энергии — задача вполне выполнимая. Россия обладает колоссальным потенциалом для построения зеленой энергетики — биомасса и энергия ветра могут служить "сырьем" для производства экологичной энергии. К тому же промышленность может серьезно повысить свой КПД и потреблять меньше энергии.
"Россия может покрывать 80% своих потребностей в энергии из возобновляемых источников",— говорит Георгий Сафонов. Но вместе с тем это будет означать конец экономической модели страны--экспортера нефти и газа и потому встречает сопротивление лобби нефтегазовой отрасли. Господин Сафонов участвует в международном проекте "Пути глубокой декарбонизации", в рамках которого в 2015 году на конференции по климату в Париже были представлены шансы роста зеленой энергетики в 16 важнейших странах мира. Сегодня почти во всех этих странах есть "дорожные карты" отказа от угля, нефти и газа, за исключением Южной Кореи и России.
При Владимире Путине климатическая политика, похоже, превратилась в объект для торга в международных организациях. Москва подчеркивала свою приверженность Парижскому соглашению, однако публичные сомнения в науке и нерасторопность в вопросе ратификации делают Россию возможным партнером администрации Дональда Трампа. На конференции по климату в Бонне все будут пристально следить за делегацией Соединенных Штатов. Ведь до сих пор остается загадкой, каким будет новый курс Вашингтона: США заблокируют любые переговоры, будут праздно смотреть со стороны или продолжат сотрудничать вплоть до своего выхода из программы через три года?
Конференция в Бонне не принесет таких больших результатов, как те, что были достигнуты в Париже в 2015 году. На встрече под председательством Фиджи (которая будет проходить в Бонне, поскольку у островного государства не было ни финансовых, ни логистических возможностей для организации конференции на 20 тыс. участников) должны установить ряд правил для реализации достигнутого в 2015 году соглашения, вступающего в силу в 2020 году. Будут обсуждаться вопросы получения помощи бедными странами, сроков представления результатов учеными, дополнительных мер, необходимых для удержания глобального потепления в пределах 1,5 градуса, а также путей оптимизации климатических планов отдельных стран в данной связи.
Москва со своим скептическим восприятием науки, политически обусловленной нерасторопностью в реализации соглашения и экономической зависимостью от ископаемых видов топлива может стать крупным партнером, необходимым президенту США Дональду Трампу для срыва переговоров по климату. В таком случае две углеводородные сверхдержавы противопоставят себя остальному миру, который под водительством КНР делает ставку на оперативные меры по защите климата и переход на экологичную энергетику.
При этом в последние годы именно экономика являлась двигателем климатической политики. Несмотря на все препятствия, за последние годы мир прошел в этом направлении на удивление большой путь. Глобальный объем выбросов углекислого газа вот уже три года не увеличивается. Строительство новых угольных электростанций, "цементирующих" уровень неблагоприятных для климата выбросов на весь срок своей эксплуатации, то есть на 40 лет, стремительно замедлилось — только в КНР и Индии, крупнейших рынках роста, была приостановлена на стадии строительства или проектирования реализация 120 проектов, в результате чего количество вводимых в эксплуатацию угольных электростанций резко снизилось.
Все это происходит не столько из страха перед изменением климата, сколько из соображений экономического благоразумия. Цены на экологичные источники, такие как ветровая и прежде всего солнечная энергия, упали настолько, что новые электростанции во многих странах мира (в частности, в Мексике, Чили или ОАЭ) оказывается дешевле "топить" Солнцем, чем углем. В 2016 году новые солнечные энергетические мощности впервые превысили новые угольные, как следует из сообщений Международного энергетического агентства (МЭА) в Париже. В МЭА это считают "исторической вехой", знаменующей неуклонный рост значения зеленой энергетики.