На петербургском фестивале EARLYMUSIC выступил французский ансамбль Le Parlement de Musique. Все исполненные произведения принадлежали перу забытого барочного мастера, причем этот мастер — женщина. Так что, считает корреспондент Ъ КИРА Ъ-ВЕРНИКОВА, концерт совместил ученый историзм и политкорректность.
Ансамбль под руководством клавесиниста Мартена Жестера (Martin Gester) прославился интерпретациями Куперена и Шарпантье, Скарлатти и Кальдары, не говоря уже о популярных Вивальди, Бахе и Гайдне. Однако для своего петербургского концерта они предпочли всем сочинениям великих мужей музыку одной прекрасной дамы — Элизабет-Клод Жаке де ла Гер (Elisabeth-Claude Jaquet de la Guerre). Красавица с воинственной фамилией немного младше Люлли и немного старше Рамо. Она успела сделать карьеру при дворе Людовика XIV как клавесинистка, которую называли "чудом столетия", и одновременно приближенная мадам де Ментенон. Потом вышла замуж и покинула двор, а овдовев, завела знаменитые домашние концерты, главной звездой которых оставалась она сама. Издавала свои многочисленные клавирные сочинения и писала во всех современных жанрах, вплоть до оперы.Для рубежа XVII-XVIII веков женщина-композитор, вообще женщина-автор, претендующая на профессиональную конкуренцию с мужчинами, не была, конечно, явлением обычным. Тем не менее в биографии мадемуазель де ла Гер нет, кажется, ничего эпатирующего. Она лучше всех играла на клавесине и импровизировала, и этого было вполне достаточно, чтобы прожить столь необычную жизнь. Ее эпоха еще была рациональна и чуралась всего чрезмерного: в отличие от немного младшей героини мадам де Сталь, которую дар поэтической импровизации возвел на грандиозный пьедестал и лишил простого человеческого счастья, реальная старшая современница со своим даром обошлась по-мужски просто — музыка была профессией Элизабет-Клод, и не более того. Феминистки могут ею гордиться.
В произведениях де ла Гер также нет ничего чрезмерного и экстравагантного, а есть изящная фразеология французского барокко, экономия патетики, убаюкивающая равномерность развития. Чтобы воскресить эту музыку, нужна настоящая влюбленность в стиль эпохи, превращающая антиквариат в искусство. Для ансамбля Мартена Жестера (кстати, преимущественно женского) это не составило труда. Особенно хороши оказались кантаты, в которых солировала Саломе Хеллер (Salome Heller). Оба сочинения, оперные по стилю, написаны на поучительные ветхозаветные сюжеты, причем один из них кажется особенно важным: "Эстер", увенчанная хеппи-эндом история еще одной протофеминистки. Картинная, словно скопированная с полотен Пуссена жестикуляция певицы уравновешивалась замечательной непринужденностью пения. Голос ее тщательно следовал за всеми изгибами старинного мелодического орнамента и тем не менее летел и сиял природной красотой.
Игра Le Parlement de Musique при всей сдержанности манеры прорисовывает почти нечувствительные для сегодняшнего слуха контрасты в музыке старинной мастерицы: скорбь и ликование выражаются почти одними и теми же оборотами, только требуют разного драйва. Этот концерт не оставил такого ошеломляющего впечатления, как предшествовавшие ему на фестивале выступления Фрайбургского барочного оркестра и итальянского виольного консорта L`Amoroso. От них захватывало дух. Здесь же на первом плане были нюансы и реверансы, интонационные недомолвки и тембровые уловки, словом, всякие старинные женские штучки.