"Казароза" — вовсе не семейная сага испанской беллетристки, как может показаться, тем более что роман с таким же названием действительно недавно опубликован в Испании. Но наша Казароза — убиенная в 1920 году певица из ретродетектива Леонида Юзефовича. Уже утихшие споры, кто в этом жанре был раньше, Борис Акунин или Леонид Юзефович, тем не менее оставили необходимость сравнения двух авторов. Так, например, если в "Казарозе" Юзефовича появляется отрубленная кисть, то "кровавые следы" от нее непременно приведут к акунинской "Азазели". Причем ставшая самой запоминающейся деталью тамошняя оторванная рука впечатлила не одного автора: ее штампованные двойники время от времени появляются то в одном, то в другом тексте. Что, видимо, заметил и Леонид Юзефович: у него руки, будь то ритуально отрубленная кисть или гипсовый слепок, сдержанно-пародийны и вовсе не претендуют на звание ключевой детали, лишь уводя расследование в ложные дебри. При всем сходстве творческих методов писателей и в этот раз сумрачно-декадентский роман Леонида Юзефовича в чем-то оказался контрастным по отношению к не без жовиальности просветительски-оптимистичному последнему творению Б. Акунина.
У Леонида Юзефовича герои бродят по кладбищам, воскрешая в памяти события мрачных исторических событий. Один из главных героев — искусственный и так и не прижившийся у людей язык эсперанто. И другие сравнения, которые подбрасывает читателю автор, не более радостны: второстепенная героиня ходит по квартирам, собирая остатки чайной заварки, которую потом засушивает и, для проформы смешав с настоящим чаем, продает на рынке. Детективщики как будто устраивают подобный саботаж, казалось бы, перспективному жанру. Ведь все равно никакая вымышленная интрига не сравнится с брошенными в архивах, нераскрытыми тайнами истории. Остается скорее играть словами, чем историческими фактами — вот в "Казарозе" помимо уроков эсперанто и объявляют борьбу буквам, например мягкому знаку.В романе итальянца Роберто Котронео (Roberto Cotroneo) "Каллиграфия страсти" отношения выясняют не то что со словами и буквами — с нотами. Те в ответ обрушиваются "дождевыми каплями" или "стальными шариками ударяют в грудь" главного персонажа, известного пианиста, весь роман ищущего нужную интерпретацию одной из баллад Шопена.
Получив от загадочного русского беженца ранее неизвестные нотные записи и попутно объявив, что "русские, поработители Польши, в Шопене ничего не понимают", герой сам берется за дело. Кстати возникает и незнакомка, чтобы, окунувшись в собственные любовные переживания, пианисту не скучно было разбираться в давних отношениях Фридерика Шопена с "посредственной писательницей" Жорж Санд и ее дочкой Соланж Дюдеван. Роман "Каллиграфия страсти" — великолепный опыт снобистского постмодернизма. Словеса о музыке — как раз та подходящая тема, где большинство читателей — заведомо профаны: "Я вдруг понял, что мир — это всего лишь неуловимый призвук внутри ноты, внутри ее безупречной вибрации".
Автор, философ по образованию, журналист и пианист, представил бесконечный поток сознания: размышления на исторические темы, нотные фрагменты в качестве эпиграфов, красивые сравнения, элегантные пассажи, то крещендо, то адажио, то a mezza voce — и полная уверенность в собственной избранности. Действительно, в 1995 году "Каллиграфия страсти" стала в Италии бестселлером. Ведь даже когда один знаменитый пианист "при исполнении" чуть-чуть подпевал Баху, запись не останавливали. А тут человек вроде бы высказался за все музыкальное невыразимое со времен Шопена.
Леонид Юзефович. Казароза. М.: Зебра Е, Эксмо, Деконт+, 2002
Роберто Котронео. Каллиграфия страсти / Перевод с итальянского О. Егоровой. СПб.: Алетейя, Лира, 2002