Naming Names, or Not
White House NotebookНазывать или не называть имена
Из записной книжки Белого дома
Семь месяцев томился Осама в забвении: президент ни разу не упомянул его в своих выступлениях. После того как лидеру "Аль-Каиды" удалось избежать поимки в Афганистане, президент Буш (George W. Bush) стал все реже вспоминать о нем, тем самым подчеркивая его малозначительность. Сейчас, когда роль главного злодея исполняет Саддам Хусейн (Saddam Hussein), а местонахождение вдохновителя терактов 11 сентября до сих пор неизвестно, Осама бен Ладен (Osama bin Laden) вообще исчез из лексикона Буша.
Поиск по сайту Белого дома показывает, что Буш не упоминал имени бен Ладена в своих выступлениях (за исключением ответов на вопросы) с 8 марта. В тот день на съезде республиканской партии в штате Флорида президент говорил об "этом парне бен Ладене" и поклялся: "Мы его достанем". Последний раз Буш произнес ненавистное имя на пресс-конференции 8 июля, когда ему задали конкретный вопрос: найдет ли он бен Ладена?
Но в последнее время Буш избегал называть имя этого "злодея номер один" даже в ответах на прямые вопросы. На прошлой неделе во время заседания кабинета один репортер решил узнать мнение Буша по поводу заявления Эла Гора (Al Gore) о том, что Ирак умышленно используют для отвлечения внимания от неудачи с поимкой бен Ладена. Буш ответил так: "Саддам представляет реальную угрозу для Америки".
По сравнению с периодом после террористических актов, когда Буш поминал бен Ладена ежедневно, используя цветистые выражения типа "найти живым или мертвым", произошли довольно заметные изменения. Но теперь, когда ничего о том, где бен Ладен и что с ним, неизвестно, его имя лишь напоминает о неудаче с его поимкой.
Молчание президента преследует стратегическую цель.
В прошлом году почти две трети американцев высказали мнение, что война с терроризмом не может считаться успешной, если бен Ладен не будет схвачен или убит. Согласно данным опроса общественного мнения, проведенного газетой The Washington Post и программой ABC News в марте, их число сократилось до 44%. С тех пор подобный вопрос не задавался.
Специалист по опросам общественного мнения и выразитель мнения республиканской партии Фрэнк Лунц (Frank Luntz) говорит, что упоминание имени главного злодея приводит к "появлению вопросов, на которые никто не может ответить", так как правительство не знает, жив ли он. "Мы стараемся добиться определенности,— сказал Лунц.— Мы хотим избавиться от всех белых пятен, а такие упоминания их только добавят".
Удаление из речей Буша белых пятен, которые там частенько возникают после 11 сентября, было изучено, разобрано, проанализировано и разбито на статистические уравнения с непонятными переменными. В ходе исследования, проведенного факультетом менеджмента государственного университета штата Нью-Йорк в Баффало, были проанализированы 74 радиообращения и речи Буша, прозвучавших до и после терактов,— чтобы выявить различия в выборе слов.
Исследователи во главе с профессором Джеймсом Мейндлем (James R. Meindl) установили, что в речах Буша, произнесенных в течение последнего года, содержится больше активных слов, выражающих агрессивность (например, "преодолеть", "разоружить" и "предотвратить") или достижение ("лидерство" и "укреплять"), и меньше слов, выражающих пассивность ("позволять", "воздерживаться" и "подчиняться") или неопределенность ("возможно", "может быть" или "почти"). Буш также стал меньше использовать слова "я", "мне", "мое", заменив их собирательными ("человечество", "страна" и "мир") или общими словами ("мы", "друг").
Как установили ученые, после 11 сентября Буш использовал больше "уравнивающих" слов (например, "каждый", "всегда" и "полностью") как способ преодолеть индивидуальные различия и укрепить уверенность. Он больше говорил о трудностях и проблемах ("враги", "убийцы" и "предательство"). Кроме того, Буш вполне обоснованно стал более интенсивно использовать слова, описывающие "ценности и моральную оправданность", задействовать духовную лексику, как, например, "богобоязненный" и "надежда", а также патриотические слова "родина", "справедливость" и "свобода". В то же время за последний год речь Буша, по мере того как определенные, ближайшие цели уступают место отдаленным и неопределенным задачам, "становится гораздо менее конкретной и фактической".
По мнению исследователей, все эти изменения сделали речь Буша "более харизматичной". "Одна из причин этого может заключаться в том, что Буш и в самом деле стал более харизматичен",— пишут они в своем исследовании. Вполне возможно, что "его личная харизма не была задействована, пока ее не раскрыли трагические события 11 сентября". Но не исключено, что Буш просто "старается оправдать ожидания американцев, которые в период кризиса хотели бы видеть своего руководителя более 'харизматичным'".
Так действительно Буш стал более "харизматичным" или просто слова стали использоваться умнее? Глава спичрайтеров Буша Майкл Герсон (Michael Gerson) не захотел отвечать на этот вопрос.
Те, кто помнит, как, вступая на пост президента, Буш пообещал "изменить тон" политики, превратив ее в двухпартийное братство, должно быть, удивлены тем, как в Белом доме понимают братство двух партий. Оказывается, обеспечить законодательному процессу "дух партийного сотрудничества" способна поддержка всего одного демократа — сенатора-индивидуалиста от штата Джорджия Зелла Миллера (Zell Miller). Так было пару недель назад, когда Миллер поддержал сенатора Фила Грэмма (Phil Gramm), республиканца из Техаса, предложившего компромисс, чтобы выйти из тупика при обсуждении законопроекта о национальной безопасности.
Как заявил на утреннем брифинге пресс-секретарь Белого дома Ари Флейшер (Ari Fleischer), Буш "поддерживает двухпартийный компромисс по вопросу национальной безопасности". Репортер издания Congress Daily Кейт Коффлер (Keith Koffler) была озадачена. "Сколько же демократов поддерживают этот двухпартийный законопроект? — спросила она.— Мне известен только один".
"Значит, решение является двухпартийным",— ответил Флейшер.
"Так это что, новое определение двухпартийности?" — поинтересовалась Коффлер.
"Честно говоря, я думаю, что это старое определение двухпартийности,— возразил Флейшер.— Я был бы потрясен, если бы вдруг ни с того ни с сего определение двухпартийности изменилось".
Перевела АЛЕНА Ъ-МИКЛАШЕВСКАЯ