Решающая валюта

Как страны отказывались от своих денег

Сейчас курс евро заметно колеблется. Последние десятилетия показывают, что судьба европейских валют далеко не проста.

Фото: Michael Probst, File, AP

СЕРГЕЙ МИНАЕВ

В мире сейчас происходит изменение динамики валютных курсов. Евро подорожал с $1,04 в январе до $1,19, то есть на 15%. Обстоятельства здесь очевидны. Во-первых, инвесторы сочли, что евро дешев настолько, что нужно его покупать. Во-вторых, опасения, что в Европе придут к власти популисты, выступающие против евро, рассеялись. В-третьих, ЕЦБ дает понять, что не собирается отказываться от сверхмягкой денежной политики.

C другой стороны, американский доллар с марта подешевел на 6,5% по отношению к корзине валют стран—ведущих торговых партнеров США. Это произошло из-за того, что обещанная налоговая реформа Дональда Трампа пока не началась, а темпы роста экономики США оказались ниже ожидавшихся.

Мировые финансовые рынки считают ослабление американской валюты полезным для глобальной экономики, так как оно облегчает развивающимся странам дешевые заимствования в долларах.

ЕЦБ выражает обеспокоенность укреплением евро, полагая, что это вредит европейской конкурентоспособности. Тем временем официальные лица центрального банка Германии — Бундесбанка — не скрывают, что недовольны политикой ЕЦБ. Бундесбанк давно противится смягчению политики ЕЦБ. В прошлом году тогдашний министр финансов Германии Вольфганг Шойбле указал: «Не подлежит сомнению, что политика низких ставок создает чрезвычайные проблемы для банков и всего финансового сектора Германии».

Глава Бундесбанка (и член руководящего совета ЕЦБ) Йенс Вайдман старается не разговаривать с главой ЕЦБ Марио Драги. В общем, власти Германии всячески дают понять, что вот, дескать, в свое время немцы отказались от марки в интересах европейского единства, а теперь об этом жалеют.

Главе Бундесбанка Йенсу Вайдману немецкая марка всегда была ближе

Фото: Reuters

Перед стартом

Историю рождения европейской валютной системы в ее современном виде можно отсчитывать с 1968–1969 годов. За первые шесть месяцев 1969-го экспорт и импорт западноевропейских стран прибавил 19,5% — самый быстрый рост за десять лет. В ноябре 1968-го правительство ФРГ, пытаясь сбалансировать внешнюю торговлю, повысило на 4% пошлины на экспорт и снизило на 4% пошлины на импорт. В итоге внешнеторговый профицит Западной Германии уменьшился с $4,6 млрд в 1968 году до $3,5 млрд (в годовом исчислении) за первые шесть месяцев 1969-го.

Росту импорта кроме тарифных мер способствовало резкое увеличение внутреннего спроса, связанное с повышением зарплат и потребительских цен. Однако внешний спрос на немецкие товары оставался очень высоким, и все книги зарубежных заказов у немецких производителей были заполнены. В октябре 1969 года немецкие власти решили заменить тарифные меры по снижению экспорта и увеличению импорта ревальвацией марки на 9,3%.

Французский экспорт восстановился после всеобщей забастовки мая-июня 1968 года и в первой половине 1969-го достиг рекордного показателя — $15 млрд в годовом исчислении после $12,5 млрд в 1968 году. Впрочем, программа бюджетной экономии, принятая в ноябре 1969-го, не привела, как ожидалось, к снижению спроса на импортные товары, и за первое полугодие 1969 года французский импорт увеличился на 25%. Баланс внешней торговли резко ухудшился, поэтому в августе 1969-го французские власти решили девальвировать франк на $12,5% с целью все-таки снизить импорт и еще сильнее стимулировать экспорт.

В свою очередь, Италия в 1968–1969 годах имела лучшие внешнеторговые показатели в Европе в связи с относительной ценовой стабильностью и высокими темпами роста производства.

После студенческой забастовки 1968 года в Париже французский экспорт расцвел, а франк пришлось девальвировать

Фото: Central Press / Getty Images

Экспорт в страны Общего рынка в 1969 году значительно превысил импорт; общий итальянский экспорт в 1968 году вырос на 17%, в 1969-м — еще на 22%, и итальянские власти решили с курсом лиры ничего не делать.

Важное обстоятельство в формировании европейской валютной системы — отставка в 1969 году президента Франции Шарля де Голля, который всячески противился тому, чтобы Европейское экономическое сообщество принимало в свои ряды новых членов; де Голль пытался не допустить уменьшения роли Франции в ЕЭС. Новый президент Жорж Помпиду занял другую позицию, и переименованная в Европейское сообщество организация стала рассматривать заявки на вступление.

В 1970 году в Германии новое правительство Вилли Брандта получило возможность оценить последствия ревальвации марки. Внешнеторговый профицит действительно снизился до $1,7 млрд. Но в стране продолжался экономический бум, начавшийся в 1968 году. В первом полугодии 1970-го экономический рост достиг 13,1% в годовом исчислении (показатель 1969 года — 12,3%). Загрузка производственных мощностей оказалась на самом высоком уровне за весь послевоенный период.

Безработица составляла всего 0,4% экономически активного населения, незаполненных рабочих мест было в десять раз больше, чем безработных, поэтому количество работающих в Германии иностранцев увеличилось с 1,3 млн до 1,95 млн. Однако инфляция выросла с 2,7% годовых до 3,9%.

В 1976 году после рецессии 1974–1975 годов в Германии возобновился быстрый рост ВВП — он достиг 5,5% в номинальном исчислении. Экономическое восстановление обошлось без ускорения инфляции, которая составила всего 4,1% (для сравнения: во Франции потребительские цены выросли на 9,6%, в Италии — на 15,4%). Одна из основных причин низкой инфляции в Германии того времени — готовность профсоюзов мириться с умеренным ростом зарплат (5–6% в год).

Немецкий канцлер Вилли Брандт имел возможность показать французскому президенту Жоржу Помпиду перспективы Европейского сообщества

Фото: AP

Эксперты сочли главной проблемой Германии долгосрочную структурную безработицу: рабочие места в промышленности перемещались в другие страны с более низкой зарплатой, а предприниматели инвестировали в новое промышленное оборудование не так охотно, как раньше.

В 1976 году экономика Германии быстро восстановилась от рецессии, что оживило фондовый рынок

Фото: Ullstein bild via Getty Images

Главный механизм

Последующие годы — один из ключевых периодов в европейской валютной истории. Немецкий экономический рост продолжался, и Германия являлась страной с самой здоровой экономикой во всем западном мире. В 1978 году немецкие власти нарастили госрасходы и снизили налоги. Темпы увеличения ВВП выросли с 2,2% в реальном исчислении в 1977 году до 4% в 1979-м. Западные немцы заплатили за рост ускорением инфляции с 2,6% в 1978 году до 4,6% в 1979-м, но это все равно было намного ниже показателей других западных стран. Немецкий центральный банк в 1979 году поднял процентную ставку с 4% до 6% годовых — самого высокого уровня с 1975 года. Немецкий внешнеторговый профицит в 1978 году составил $22 млрд (второй по размеру в истории ФРГ). Несмотря на высокие нефтяные цены, немецкий профицит в торговле со странами ОПЕК вырос за 1977–1978 годы втрое и достиг $2,75 млрд.

За 1978 год курс немецкой марки прибавил 15% по отношению к доллару (с августа 1977 года по июль 1978-го марка подорожала к доллару на 22%). В 1979 году в рамках Европейской денежной системы курс марки был ревальвирован по отношению к другим европейским валютам.

В 1979 году начал работать так называемый механизм обменных курсов — центральный компонент Европейской денежной системы, которая была придумана для поддержания валютной стабильности в странах—участницах Европейского экономического сообщества. Главной целью было ограничение колебаний валютных курсов путем привязки этих курсов к расчетной единице ЕЭС — Европейской валютной единице (ECU, которая впоследствии превратилась в евро). Валютам позволялось двигаться относительно курса ECU в узком коридоре.

Но на самом деле основой новой системы был курс немецкой марки как самой стабильной валюты Европы.

Основоположниками механизма обменных курсов в 1979 году стали Бельгия, Дания, Франция, ФРГ, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды и Великобритания. Последняя, впрочем, почти сразу отказалась от участия в начинании и вновь присоединилась к механизму только в 1990 году. Испания и Португалия, которые стали членами ЕЭС в 1986-м, присоединились соответственно в 1989 и 1992 годах.

Отметим, что механизм не был системой фиксированных валютных курсов — центральный курс, к которому привязывались национальные европейские валюты, мог быть предметом обсуждения всех правительств и центробанков.

Участники механизма были обязаны удерживать колебания национальных валют по отношению к ECU и валютам других участников в рамках 2,5%. Исключения делались только для Испании и Великобритании, когда они присоединились к системе (6%). Сама система выжила исключительно потому, что ограничения были не слишком жесткие и курсы могли пересматриваться. С 1979-го по 1987 год случилось восемь таких пересмотров, и каждый предполагал девальвацию одной или нескольких национальных валют по отношению к немецкой марке.

Пересмотры стали редкими после 1983 года, а с 1987-го по 1992-й их вовсе не было, потому как они были запрещены.

В этот период механизм пытался решать более амбициозную задачу — сдерживать инфляцию во всех странах—участницах системы.

Для чего курсы валют европейских стран привязали к немецкой марке более жестко.

Первоначально имел место видимый успех — европейская инфляция действительно замедлилась. Впрочем, роль механизма обменных курсов может вызывать здесь вопросы — в это время инфляция снизилась во всех индустриальных странах, в том числе США. Однако именно снижение инфляции стало поводом для Великобритании присоединиться к системе в 1990 году и в том же году — поводом для Италии уменьшить коридор колебаний лиры по отношению к марке с 6% до 2,25%.

Однако скоро появились проблемы. В 1990 году после объединения Германия столкнулась с необходимостью огромных расходов на помощь бывшей ГДР. Для борьбы с инфляцией требовалось повышать процентную ставку. У других стран тоже появилось искушение поднять ставку, а у спекулянтов появились сомнения в реальности курсов валют этих стран — это вызвало мощные спекулятивные атаки в 1992 году, доказавшие, что система не способна обеспечить согласованные изменения процентных ставок.

Вхождение Британии в Европейское сообщество вызвало большой интерес у читателей из лондонского Сити

Фото: Keystone / Getty Images

После заключения в 1992 году Маастрихтского договора о создании Евросоюза многие стали задумываться, будут ли участники руководствоваться положениями о Европейском экономическом и денежном союзе, как значилось в договоре. Именно сомнения в будущем экономического и денежного союза заставили граждан Дании в 1992-м Маастрихтский договор отвергнуть.

На последующем референдуме договор был одобрен, однако неопределенность судьбы означенного союза была одной из главных причин атаки спекулянтов на валюты европейских стран в 1992 году.

Великобритания и Италия вышли из механизма обменных курсов, остальные участники формально хранили ему верность, однако Испания, Португалия и Ирландия девальвировали свои валюты несколько раз. В 1993 году произошел еще один спекулятивный кризис, и в результате коридор колебаний валют был расширен до 15%.

Подписавшие Маастрихтский договор 1992 года о создании Евросоюза участники широко его отпраздновали, но создание единой валюты долго оставалось под вопросом

Фото: Reuters

В 1997 году Амстердамский договор предусмотрел изменения Европейского валютного механизма в связи с взаимоотношениями его членов и нечленов (Великобритании, Дании, Швеции и Греции). Договор одобрил колебания валют в пределах 15%. Механизм обменных курсов прекратил свое существование в 1999 году, когда члены валютного союза заменили коридор безусловной фиксацией курсов валют. Прежде всего по отношению к немецкой марке.

С объединением Германии в 1990 году, которое повредило Европейскому валютному механизму, связана отдельная история. В апреле того года начались переговоры между официальными лицами обеих Германий о создании валютного, экономического и социального союза. Начиная с июля западногерманская марка должна была стать валютой также и ГДР. Возник вопрос, по какому курсу обменивать марки ГДР на марки ФРГ. Дойче-банк рекомендовал одну западногерманскую марку приравнять к двум восточногерманским.

Против канцлера Гельмута Коля стали выдвигаться обвинения, что он, желая заручиться поддержкой восточных немцев, в марте 1990-го обещал им обмен один к одному.

Курс, в то время предлагаемый банками и отелями, был один к трем — и это лучше отражало реальную стоимость марки ГДР.

Компромисс был найден такой: каждый восточный немец в возрасте от 14 до 59 лет может обменять 4 тыс. восточногерманских марок на марки ФРГ по курсу один к одному (на сумму, эквивалентную $2,5 тыс.). Лица младше 14 лет могут обменять по такому курсу 2 тыс. марок, лица старше 60 лет — 6 тыс. марок. Суммы, превышающие лимит в каждом случае, обмениваются из расчета две марки ГДР за одну марку ФРГ. То же касается долгов предприятий и других финансовых обязательств.

И, самое главное, восточные немцы будут получать зарплаты и пенсии в прежнем объеме марок, но уже, понятно, марок ФРГ, а не ГДР.

Таким образом, на территории ГДР начинают действовать законы ФРГ в том, что касается трудовых отношений, социального обеспечения, налогов, банковского дела и экономики в целом. Западногерманский Центробанк становится проводником денежной политики в обеих Германиях.

В 1990 году восточные немцы с большим энтузиазмом бросились получать западногерманские марки

Фото: DPA / AFP / EASTNEWS

Без евро в голове

Неопределенность с плановым (1 января 1999 года) запуском Европейского экономического и денежного союза с единой валютой и сильным Центробанком исчезла только осенью 1997-го. Также стало ясно, что, хотя первоначально единая валюта будет существовать только в безналичной форме, страны союза должны удовлетворять определенным критериям. Явно неподходящей была только Греция. Британия, Швеция и Дания предпочли в союз вообще не вступать.

Однако в 1997 году имелись большие сомнения в необходимости двигаться столь решительно. Евро, как решили назвать единую валюту, вызвал мало энтузиазма у европейцев, и в наибольшей степени отсутствием энтузиазма страдали немцы, у которых собирались отнять их крепкую марку.

В конце 2001 года для граждан пришлось проводить рекламную раздачу пакетов с наличными евро, чтобы они привыкли к их виду

Фото: Getty Images

Также высказывались опасения, что новая валюта первоначально будет либо настолько слабой на мировом финансовом рынке, что это вызовет бегство капитала из европейских стран, рост процентных ставок и экономическую рецессию, либо она будет настолько сильной, что пострадает экспорт стран ЕС.

Трейдеров на Франкфуртской фондовой бирже пришлось особо предупреждать о переходе от немецкой марки к евро

Фото: Reuters

Кроме того, расхожим было мнение, что передача денежной политики ЕЦБ вкупе с отсутствием гибкости бюджетной политики отдельных стран (в связи с введением евро требовалась бюджетная стабилизация) помешают европейским политикам вести борьбу с неприемлемым уровнем безработицы.

4 января 1999 года на первых торгах новой валютой ее курс составил $1,17 (создатели евро изначально приравняли его к двум немецким маркам с явной целью сделать дороже доллара). А 11 марта ушел в отставку министр финансов Германии Оскар Лафонтен — стало очевидно, что экономика страны находится вовсе не в блестящем состоянии и бизнес не горит желанием расширять производство, расставаясь с маркой. Год закончился с курсом $1,007.

Инвесторы во всем мире ясно показали, что одно дело — вкладывать деньги в Германию, покупая марки, и совсем другое — в экономику Португалии, покупая евро.

Надо заметить, что скандинавские страны — Дания, Швеция, Норвегия — отнеслись к единой европейской валюте без восторга, потому как скептически относятся к европейской интеграции вообще. Они полагают, что имеют настолько глубокие демократические традиции, что от них нельзя отказываться. Дания первой из скандинавских стран вступила в ЕЭС (ставшее потом Евросоюзом) — в 1973 году. А в 1992-м, как уже упоминалось, ее граждане на референдуме отвергли Маастрихтский договор и вступление в Европейский экономический и денежный союз. Норвегия дважды пыталась вступить в Евросоюз, но ее граждане на референдумах воспротивились самой идее интеграции, не то что отказу от кроны в пользу евро.

И норвежцы наверняка не расстроились из-за того, что не приняли евро. Уже на следующий год после введения евровалюты — в 2000-м — ВВП на душу населения в Норвегии достиг $36 002. Это один из самых высоких показателей в мире.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...