— Многие специалисты считают, что сборная России — явный фаворит этого чемпионата. Вы с этим согласны?
— Я бы не сказал, что мы — явные фавориты. Есть где-то четыре-пять примерно равных команд: мы, итальянцы, бразильцы, югославы. Еще кто-то вполне может к ним подключиться... Так что не думайте, будто, выиграв Мировую лигу, мы тут же стали основными претендентами на "золото" чемпионата. Все, уверяю вас, понимают, что в Аргентине придется тяжело.— Но победа в Мировой лиге наверняка уверенности добавила: все-таки обыграли бразильцев на их площадке...
— Да, финал и полуфинал мы в Бразилии отыграли на отличном уровне. Но ведь по ходу турнира были и провальные матчи в группе: помните поражения от бразильцев и испанцев в группе? Они вызывают тревогу. Может, дело было в акклиматизации, может — в недостатке физических кондиций... В любом случае на чемпионате мира уже нельзя оступаться даже на ранней стадии. Там, думаю, шанса исправиться уже не будет.
— Вообще, мне кажется, что характерная черта нашей сборной — нестабильность: матчи с сильными соперниками проводим, как правило, здорово, а вот заведомо уступающим в классе иногда проигрываем. Почему?
— Ну это не такая уж проблема. У всех ведущих сборных бывают осечки — конкуренция в мировом волейболе, повторяю, высока.
— Вы чувствуете себя лидером этой команды?
— Зависит от меня, возможно, многое. Но в сборной есть игроки, которые значат для нее как минимум не меньше, чем я: те, кто выступает за нее гораздо дольше. У них — Руслана Олихвера, Вадима Хамутцких, Сергея Тетюхина — и на площадке, и вне ее авторитет огромный. А вообще, у нас в команде нет одного яркого лидера, на которого работают все: то один берет игру на себя, то другой. Вот, например, в play-off Мировой лиги великолепно смотрелся Павел Абрамов, у которого в группе не клеилось. Но собрался парень. Я считаю, что именно он завел команду. Не знаю, хорошо это или плохо, если нет "официального" лидера, но у нас пока в трудный момент всегда находится кто-то, кто им становится.
— После клуба, в котором у вас наверняка несколько иная роль, к сборной тяжело адаптироваться?
— Да нет, дискомфорта никакого не чувствую. В конце концов, в Modena я играю на той же позиции. Да и в сборной не первый год — привык переключаться. Здесь даже проще, потому что в клубе, честно говоря, немного устаешь от постоянного общения на итальянском.
— По-итальянски уже хорошо говорите?
— Ну не в совершенстве — три года все-таки недостаточный срок. Но объясняюсь в принципе свободно.
— Не скучно в Италии: Модена — город маленький, провинциальный?
— (Смеется.) Скучать некогда — дети не дают.
— Создается впечатление, что итальянский волейбол, который в 90-е годы был безусловно сильнейшим в мире, переживает спад. Это так?
— Пожалуй, это просто впечатление. Возьмем сборные. Мужская, пусть не выигрывает самые крупные турниры года четыре, по-прежнему на лидирующих позициях, все время вторая-третья. А женская только что стала чемпионом мира. Что касается клубов, то они тоже вроде не в упадке. Да, моя Modena и Sisley в прошлом сезоне проиграли. Но в то же время в двух европейских кубках победили именно итальянские команды: Macerata — в Кубке чемпионов, Cuneo — в Кубке кубков. Разве это кризис?
— Вам не показалось, что российский волейбольный чемпионат догнал по уровню итальянский? В конце концов ваш нынешний клуб Modena был выбит из еврокубков как раз вашей бывшей командой — "Локомотивом-Белогорье"...
— Мне тяжело говорить. Я все-таки три года играю за границей: о ситуации в российском волейболе больше знаю понаслышке. Но не думаю, что в целом он сравнялся по уровню с итальянским. А вот отдельные клубы — "Белогорье", "МГТУ-Лужники", "Динамо" — да, смогли бы выступать в итальянском чемпионате. Судя по играм, которые я видел, в Италии они были бы как минимум крепкими середняками... Мне хотелось бы, чтобы российская лига продолжала становиться сильнее. Тогда и сборная будет лучше, и отношение к нашему волейболу за границей изменится. В последние годы его, чего уж тут скрывать, уважают не так, как прежде. Больших побед-то не было.
— Как, интересно, относятся в Италии к волейбольным звездам? По-другому, рискну предположить, чем в России?
— В Италии все-таки есть еще, напомню, футбол и баскетбол. Волейбол по популярности на третьем-четвертом месте. Мне, правда, повезло. В Модене футбольная команда только-только вышла в серию A. А мы как-никак стали чемпионами страны. Наш главный конкурент, так получается,— это Ferrari. Модена ведь — почти столица ее империи... Узнают ли на улице? Узнают, конечно, но не так часто, как, скажем, в Белгороде. Мне, к слову, гораздо приятнее, что стали узнавать в Москве. Кажется, что волейбол в России наконец начали по-настоящему раскручивать. Это, может, самое главное. Не знаю, как в больших городах вроде Рима, но вот в Модене каждый третий житель в курсе, что такое волейбол. Масса детей им занимается. Есть и мужская, и женская команды, внимание обеим уделяется огромное.
— Тем не менее сегодня налицо тенденция: ведущие российские игроки, выступавшие за рубежом, возвращаются на родину. Свежие примеры — Сергей Тетюхин, Руслан Олихвер. Вы не собираетесь последовать их примеру?
— Пока о возвращении не могу думать хотя бы потому, что у меня еще два года будет действовать контракт с Modena. И меня все в клубе устраивает: болельщики любят, команда хорошая. Плюс ребенок в итальянскую школу пошел. Глупо было бы все вот так бросить. Привык я к Италии и какой-то особенно мучительной ностальгии по России не испытываю. Хотя, знаю, многие ребята, даже приезжая за рубеж с семьями, быстро устают от "новой" жизни... Впрочем, давайте не будем загадывать далеко вперед. Не исключаю, что рано или поздно захочется снова поиграть в России.
— В Белгород, город, в котором вы состоялись как волейболист и который, насколько мне известно, для вас, по сути, родной, часто удается заезжать?
— Конечно. Белгород — это же, как и Модена, по-прежнему мой дом. Там у меня осталась квартира. Каждый отпуск с женой приезжаем.
— Последний вопрос. Что, на ваш взгляд, необходимо, чтобы сборная России наконец выиграла чемпионат мира?
— Чтобы сложились все факторы — "физика", психология. Чтобы удача была... (Смеется.) И еще хочется, чтобы соперники оказались хоть чуть-чуть послабее в данный момент, чем мы. Может, повезет?