2017 год ознаменовался вынесением решений по многим значимым судебным спорам. "Ъ" проанализировал обстоятельства дел и с помощью юристов постарался объяснить, какое значение они имеют для судебной практики и бизнеса.
Фото: Олег Харсеев, Коммерсантъ
"Роснефть" против АФК "Система"
После потери акций "Башнефти" (они были истребованы в пользу государства) проблемы АФК "Система", связанные с башкирской нефтекомпанией, не закончились. В мае нынешнего года новый мажоритарный владелец "Башнефти" ОАО "Роснефть" потребовало в суде от "Системы" возмещения 106,6 млрд руб. убытков. По мнению истца, такие потери башкирская компания понесла в результате реорганизации, закончившейся в мае 2014 года. В дальнейшем "Роснефть" увеличила сумму иска до 170,6 млрд руб. со ссылкой на падение курса рубля к доллару. В АФК заявляли, что реорганизация была направлена на устранение перекрестного владения "Башнефти" и "Системы-Инвест", а также ликвидацию внутригрупповых займов и проводилась в целях подготовки к IPO, в полном соответствии с законом, замещение имущества было равноценным и не привело к убыткам. "Система" неоднократно просила суд назначить экспертизу для определения возможных убытков и их размера, но ей в этом было отказано.
30 августа Арбитражный суд Башкирии частично удовлетворил иск "Роснефти", взыскав с "Системы" 136,3 млрд руб. в пользу "Башнефти", учтя рост курса доллара к рублю по двум эпизодам из трех. По мнению суда, на момент реорганизации АФК должна была знать о своем незаконном владении башкирской компанией и предстоящем истребовании акций в пользу государства, хотя реорганизация началась задолго до подачи иска Генпрокуратурой РФ. В подтверждение осведомленности "Системы" о своем незаконном владении суд сослался на арбитражные решения 2005-2008 годов по делам, касающимся прав на акции "Башнефти", несмотря на то что эти судебные акты впоследствии были отменены по причине отказа истцов от исков. В итоге в решении делается вывод, что "Система" должна была воздержаться от проведения реорганизации, условия которой, по мнению суда, были "явно невыгодными".
"Красной нитью через все решение проходит посыл о незаконности и недобросовестности владения ответчиками акциями "Башнефти",— отмечает партнер компании "Хренов и партнеры" Александр Хренов.— Подобный подход в принципе позволяет рассматривать как незаконное любое проведение корпоративных процедур в отношении общества, даже если эти действия предусмотрены действующим законом и совершаются в соответствии с ним". По мнению руководителя департамента правового консалтинга и налоговой практики "КСК групп" Дмитрия Водчица, это дело "интересно с точки зрения развития доктрины злоупотребления правом". "Суд сделал вывод, что ответчики знали о незаконном владении акциями, поэтому понимали, что реорганизация причинит ущерб. Но согласно первому решению по АФК "Система" (по иску Генпрокуратуры.— "Ъ"), московский суд признал ответчика добросовестным приобретателем "Башнефти", то есть "Система" не знала и не могла знать о пороках сделки. Башкирский же суд делает вывод о том, что ответчик знал о пороках и недобросовестно готовился к истребованию у него акций. В этой части судебные акты противоречат друг другу",— обращает внимание господин Водчиц. Если исходить из того, что ущерб от реорганизации все же был причинен "Башнефти", то "Роснефть" необоснованно обогатилась за счет государства, указывает эксперт: "Она знала, что покупала, и оценка сделки производилась без учета возмещения этого ущерба. То есть "Роснефть" заплатила за актив заниженную цену".
Александр Хренов видит здесь "некий новый подход к ответственности контролирующих общество акционеров, которая оценивается по аналогии с ответственностью лиц, входящих в органы управления обществом". Дмитрий Водчиц считает, что решение суда, скорее всего, не отразится на обычных делах, но может быть негативно воспринято инвесторами. "Для бизнеса данное решение может означать дополнительную ответственность и существование соответствующих труднопредсказуемых рисков в работе, что потребует либо еще большей осторожности и более тщательной подготовки при проведении различных корпоративных процедур, либо отказа от них",— добавляет господин Хренов. Он отмечает, что суд не в полном объеме удовлетворил требования истца, оставив возможность оспаривания решения обеими сторонами процесса.
"Татнефть" против Украины
Спор между "Татнефтью" и Украиной начался в 2008 году со ссылкой на нарушение последней двустороннего соглашения с Россией о защите инвестиций. Претензии возникли из-за того, что российская сторона утратила контроль над компанией "Укртатнафта", в уставный капитал которой Татарстан вложил денежные средства и передал акции нескольких компаний. Фактическое прекращение участия произошло вследствие ряда решений украинских судов, после чего "Татнефть", близкие к ней компании и Минимущества Татарстана лишились 55% акций.
Дело слушалось арбитражем ad hoc, решение по нему было вынесено 29 июля 2014 года в Париже и обязало Украину выплатить $144 млн в пользу "Татнефти". Теперь нефтекомпания пытается принудительно исполнить его в России, США и Великобритании. 27 июня заявление "Татнефти" рассматривал Арбитражный суд Москвы, который прекратил производство по делу. Суд указал, что нефтекомпания не представила доказательств использования принадлежащих Украине зданий для недипломатических функций, а потому здание на улице Арбат не может учитываться при определении эффективной юрисдикции суда, так как находится под иммунитетом. Также суд счел, что Украина не отказалась от судебного иммунитета в отношении этого спора. "Татнефть" обратилась в кассацию, которая решение первой инстанции отменила, направив спор на новое рассмотрение. В кассационном постановлении говорится, что Украина является участником Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений, а также подписала международное правовое соглашение с Россией о поощрении и взаимной защите инвестиций, а потому согласилась на обязательный характер решения арбитража и компетенцию российских судов. Кроме того, кассация подчеркнула, что критерий "эффективной юрисдикции" в целях признания решения в РФ отсутствует в законодательстве, а потому не должен приниматься во внимание. Новое рассмотрение дела назначено на 17 октября.
Партнер МКА "Мельницкий и Захаров" Григорий Захаров называет определение о прекращении производства в первой инстанции "самым парадоксальным в политико-правовом и правоприменительном аспектах судебным актом в текущем году". По его словам, пикантность данного кейса не только и не столько в том, что заявителем выступает российское юрлицо, которое потеряло активы на Украине, а то, что заинтересованным лицом является украинское государство. "Предложенное судом первой инстанции толкование норм АПК РФ, закона о юрисдикционных иммунитетах и положений российско-украинского соглашения о поощрении и взаимной защите инвестиций оказалось ошибочным и создавало слишком опасный прецедент. Оно, по сути, исключало бы любую возможность признания и приведения в исполнение в отношении иностранного государства решения иностранного суда или арбитража, компетентность которого бы подтверждалась международным договором,— полагает Григорий Захаров.— Едва ли могут быть какие-то разумные сомнения в том, что согласие на ограничение иммунитета на основании международного договора для рассмотрения спора арбитражем подразумевает согласие на осуществление процедуры признания и приведения в исполнение вынесенного арбитражного решения". Аргумент суда об отсутствии эффективной юрисдикции господин Захаров назвал "авантюрным креативом первой инстанции", которая, анализируя вопрос о нахождении на территории России украинского имущества, предпочла не заметить сразу несколько принадлежащих Украине зданий в центре Москвы.
Партнер коллегии адвокатов "Делькредере" Максим Степанчук соглашается с решением кассации и считает, что из дела можно сделать вывод о том, что иностранные государства не смогут ссылаться на свой иммунитет при рассмотрении вопроса об исполнении в России арбитражных решений, вынесенных на основании арбитражных соглашений с их участием. "Важно в этом деле то, что суд сделал вывод об отсутствии у Украины иммунитета в процессе по признанию решения иностранного арбитража, поскольку она изначально согласилась через договор о защите инвестиций на участие в самом арбитраже. Из этого по логике суда следует, что таким образом Украина выразила согласие на участие во всех разбирательствах, которые вытекают из участия в арбитраже",— рассуждает господин Степанчук.
"Роснефть" против РБК
Спор между НК "Роснефть" и холдингом РБК начался 26 апреля 2016 года после публикации статьи "Сечин попросил правительство защитить "Роснефть" от BP". В ней говорилось, что президент "Роснефти" Игорь Сечин попросил правительство РФ обязать покупателей акций нефтекомпании не заключать акционерное соглашение с BP, чтобы не допустить получения ею блокирующего пакета акций. Нефтекомпания назвала эту информацию не соответствующей действительности и потребовала опровержения в Арбитражном суде Москвы. В ходе процесса "Роснефть" уточнила требования, добавив к ним 3,1 млрд руб. компенсации — в такую сумму нефтекомпания оценила нанесенный ее деловой репутации ущерб, ссылаясь на сильный "негативный фон". В декабре 2016 года суд первой инстанции взыскал с ответчика 390 тыс. руб. ущерба и обязал РБК удалить спорный текст. Уже в марте 2017-го апелляция эту компенсацию отменила, удовлетворив только нематериальные требования. При этом пресс-секретарь "Роснефти" заявил, что в компании не согласны с таким решением и планируют его обжаловать. Но в июне текущего года стороны все же пришли к мировому соглашению, в рамках которого руководство РБК и журналисты принесли свои извинения главе компании Игорю Сечину и признали, что сведения, являющиеся предметом иска и опубликованные в статье, не соответствуют действительности и порочат деловую репутацию "Роснефти". При этом, по словам пресс-секретаря нефтекомпании Михаила Леонтьева, "Роснефть" пошла на мировое соглашение с РБК в том числе в связи со сменой руководства и собственника медиахолдинга.
Партнер МКА "Князев и партнеры" Игорь Симонов утверждает, что данный судебный спор является весьма показательным и определенно заслуживает пристального внимания общественности и СМИ. Юрист подчеркивает, что в первую очередь на себя обращает внимание размер требований "Роснефти" к ответчикам в качестве компенсации репутационного вреда. "В данном случае истец просил о взыскании компенсации нематериальных убытков. Ее размер не зависит от стоимости возможных имущественных потерь, но при этом подлежащая взысканию сумма компенсации морального вреда должна соответствовать причиненному вреду. Для подтверждения наступления неблагоприятных последствий необходимо установить факт утраты доверия к репутации истца — это может выражаться в сокращении числа клиентов, партнеров или утрате конкурентоспособности",— рассуждает Игорь Симонов. Он соглашается с тем, что "Роснефть" не смогла доказать суду умаление своей деловой репутации и наступление неблагоприятных последствий, поэтому апелляция правомерно отменила решение суда первой инстанции и удовлетворила только те требования, которые касаются признания материалов не соответствующими действительности. "Можно сделать вывод, что основными целями подобных процессов являются восстановление статус-кво, доброго имени, а также возвращение репутации добросовестного участника бизнес-процесса. Также снижение заявленных требований послужит в дальнейшем примером для организаций, чья деловая репутация будет затронута, и обяжет истцов выдвигать более реалистичные требования к ответчикам",— подытоживает господин Симонов.
Игорь Грицай, старший юрист антимонопольной и судебной практик юридической фирмы "Клифф", добавляет, что размер требуемой "Роснефтью" компенсации беспрецедентен не только для России, но и для всего мира. "Компенсации в таком размере по аналогичным делам до описываемого случая пока еще никто и нигде не требовал. Компенсацию в 3 млрд руб. вряд ли можно назвать адекватной ущербу, нанесенному, по мнению "Роснефти", ее репутации. Многие склонны видеть в этом желание наказать издание и конкретных журналистов, устроить своего рода публичную порку и лишить кого бы то ни было в будущем желания освещать подобного рода "спорные" темы в критическом ключе",— рассуждает господин Грицай. Он разделяет мнение судов, говоря, что их позиция позволила избежать создания опасного прецедента, который мог бы породить порочную практику взыскания со СМИ неадекватных репутационным потерям компенсаций. По мнению юриста, это поставило бы СМИ на грань банкротства, что вполне могло бы произойти с фигурантом этого процесса.
"Аэрофлот" против "Сухого"
К числу крупнейших дел можно отнести и спор ПАО "Аэрофлот" с АО "Гражданские самолеты Сухого" (ГСС) о взыскании 2 млрд руб. убытков, связанных с неполучением государственных субсидий. В конце мая "Аэрофлот" подал иск к ГСС почти на 2,1 млрд руб. по контрактам поставки самолетов SSJ-100, указав в качестве основания ненадлежащее исполнение ответчиком обязательств по договорам. Согласно их условиям, авиакомпания за счет госсубсидий осуществляет лизинговые платежи, но в случае, если она их не получит, производитель самолетов должен эти субсидии компании возместить. Поскольку "Аэрофлот" субсидии так и не получил, он обратился в Арбитражный суд Москвы. В ГСС на это заявили, что действие договора прекращено по соглашению сторон, а потому требования компании необоснованны. Более того, со слов ответчика, "Аэрофлот" не предпринимал никаких действий, чтобы получить субсидию. В итоге 19 июля компании было полностью отказано в иске, а суд счел, что требования авиакомпании направлены на уменьшение стоимости самолетов, являющихся предметом лизинга. Суд указал, что авиакомпания не представила доказательств того, что она осуществляла лизинговые платежи в 2002--2010 годах, а на момент заключения договора в 2005 году ГСС были лишены возможности действовать в интересах истца, поскольку "Аэрофлот" не мог быть отнесен к получателям бюджетных средств, так как не исполнил предъявляемые к нему требования. А именно не вносил лизинговые платежи согласно договору, пишет суд, а поставка 30 самолетов должна была осуществляться в период с ноября 2008 года по апрель 2011 года, но авиакомпания требовала выплат за более ранние периоды. Апелляционная жалоба по делу подана не была.
Партнер компании "Хренов и партнеры" Александр Хренов указывает, что это решение интересно тем, что суд применил все возможные правовые инструменты для обоснования отказа в иске: и процессуальный довод о недоказанности обстоятельств, и положения Бюджетного кодекса РФ, и принцип добросовестного поведения (хоть суд явно и не указал на него), и нормы о недействительности притворной сделки, и положения закона о лизинге, отметив, что требования "Аэрофлота" нарушают баланс интересов сторон договоров лизинга. Такое ощущение, говорит юрист, что суд не был уверен в убедительности каждого отдельного довода и поэтому решил "выстрелить из всех пушек сразу". Александра Хренова удивили "довольно слабая правовая позиция и беззубое представление интересов авиакомпании в данном деле", насколько можно судить из решения суда. По его мнению, основной посыл суда, скрытый в решении по данному делу, состоит в том, что свобода договора не абсолютна: она имеет пределы, и пользоваться ею надо правильно. "На фоне последней реформы гражданского законодательства, радикально изменившей подход к свободе сторон при формулировании условий договора, это представляется важным. Суд не указывает, в чем состоят эти пределы, но свой урок бизнес все равно может извлечь: в договоре лучше прописывать именно то, о чем стороны хотят договориться, и именно эти реальные договоренности оценивать на предмет отсутствия запретов в законе. Иначе можно обмануть самого себя",— приходит к выводу господин Хренов.
Игорь Грицай, старший юрист антимонопольной и судебной практик юридической фирмы "Клифф", обращает внимание на то, что для спора с такими фигурантами и таким размером требований рассмотрение спора в одно судебное заседание в суде первой инстанции — большая редкость. "Суд пришел к закономерному выводу: при заключении спорного договора в 2005 году сторонам должно было быть известно о том, что на момент заключения договора право на получение субсидии из федерального бюджета у истца фактически отсутствовало. Соответственно, не было правовых оснований требовать от ответчика компенсации в максимально допустимом размере не полученных "Аэрофлотом" субсидий",— соглашается с позицией суда господин Грицай.
"Транснефть" против Сбербанка
Не меньше споров в юридической среде вызвал иск "Транснефти" к Сбербанку о признании недействительными сделок с производными финансовыми инструментами, заключенных в конце 2013 года. Речь идет о валютных опционах, которые должны были исполняться "Транснефтью" при достижении долларом 50,35 руб. за штуку. Тогда этот сценарий рассматривался как маловероятный, но в декабре 2014 года из-за изменения денежно-кредитной политики ЦБ РФ произошла резкая девальвация рубля, в результате чего "Транснефти" пришлось выплатить банку почти 67 млрд руб. В иске компания настаивала на том, что Сбербанк навязал ей опционы, введя в заблуждение и не объяснив всех рисков сделки, а сама она не обладала достаточной квалификацией для того, чтобы их предвидеть. Банк отметил, что "Транснефтью" до этого было заключено больше 60 подобных сделок, поэтому компания не могла не понимать их смысла. Арбитражный суд Москвы 21 июня признал опционы ничтожными, компанию — слабой стороной, банк — недобросовестной и обязал стороны вернуть все полученное по сделке. В результате взаимозачета получилось, что Сбербанк должен вернуть "Транснефти" 66,5 млрд руб.
Решение суда обеспокоило финансистов. АРБ, НАУФОР и НФА распространили заявление, в котором говорилось, что "Транснефть" не может считаться слабой стороной договора, отвечает всем критериям квалифицированного инвестора, а такой подход суда ставит под вопрос существование российского рынка внебиржевых производных финансовых инструментов. Но 30 августа по жалобе Сбербанка апелляционный суд отменил это решение и отклонил иск "Транснефти". Апелляция сочла, что банк действовал добросовестно, раскрыв всю необходимую информацию. В отношении же истца суд применил эстоппель, расценив заявление "Транснефти" о недействительности договоров спустя три года после их заключения как недобросовестное поведение. Действия компании, в том числе повышение барьерного курса в сентябре 2014 года с 45 до 50 руб. за доллар, по мнению суда, свидетельствуют о том, что она "понимала экономическую и юридическую суть сделки" и в полной мере осознавала свои риски. Апелляция также указала на то, что данная сделка является оспоримой как совершенная под влиянием заблуждения или обмана, поэтому срок исковой давности составляет всего год, который "Транснефть" пропустила.
Юристы считают это дело практикообразующим по вопросу о стандартах поведения банка и клиента на рынке производных финансовых инструментов, но их мнения относительно позиции судов разделились. "Удивительно, что апелляция признала Сбербанк добросовестным, когда в течение года банк отрицал наличие рисков в предлагаемой сделке и лишь накануне ее заключения предоставил декларацию о рисках. Кроме того, Сбербанк предлагал валютные опционы для снижения расходов по рублевым облигациям "Транснефти", что может говорить о том, что предложенный продукт являлся неподходящим для компании",— указывает Максим Степанчук. Сопредседатель коллегии адвокатов "Регионсервис" Сергей Учитель и Дмитрий Водчиц, напротив, разделяют позицию апелляции. "Довольно странно выглядят доводы об отсутствии специализированных знаний, выдвигаемые компанией с годовым оборотом более 800 млрд руб. Сбербанк не скрывал того, что у истца возможны убытки, степень же возможных убытков предприниматели должны оценивать по своему усмотрению, при необходимости обращаясь к консультантам". Сергей Учитель напоминает, что в похожем споре "Платинум Недвижимости" против банка Москвы суд занял сторону клиента, "но в том деле сделки валютного опциона были заключены с небольшой девелоперской компанией, не имевшей опыта в заключении подобных сделок и возможности выявить их юридические риски".
Максим Степанчук отмечает, что споры о недобросовестности банков при продаже производных финансовых инструментов не являются редкостью. По его мнению, из общего правила "заботы о клиенте" вытекает повышенная ответственность банка, оказывающего своему клиенту еще и консультационные услуги, в этом случае он должен нести ответственность за ненадлежащий совет. Дмитрий Водчиц, впрочем, уверен в правильности решения апелляции: "Обратные выводы повлекли бы нестабильность оборота, потому что контрагент почти любого коммерсанта хуже последнего знаком со спецификой и рисками, соответственно, не ясно, до какой степени банк должен был погрузить контрагента в тонкости своего бизнеса, чтобы не быть обвиненным в недобросовестности".
Россия против Украины
В Лондоне продолжается спор между Россией и Украиной. 29 марта Высокий суд Лондона вынес промежуточное решение по иску Минфина РФ (формально истцом в суде выступает доверитель российской стороны The Law Debenture Trust Corporation) к Украине о взыскании $3 млрд долга по евробондам, выпущенным Украиной в декабре 2013-го года и выкупленным Россией. Тогда английский суд удовлетворил ходатайство РФ об ускоренном рассмотрении дела, признав, что в проведении полномасштабного судебного разбирательства нет нужды. Российский Минфин расценил это как победу в споре. В мае лондонский суд провел дополнительные слушания, указав суммы, которые должен выплатить ответчик: номинальную стоимость облигаций в размере $3 млрд, невыплаченный купон на $75 млн и штрафные проценты на эти суммы с 21 декабря 2015 года и по дату полного исполнения обязательств. По подсчетам Минфина РФ, сумма штрафных процентов за каждый день просрочки обойдется украинскому бюджету в $673 тыс. Но дальнейшее рассмотрение дела и исполнение решения суда пока приостановлены до вынесения решения апелляционной инстанцией, куда в июне обратилась Украина. Слушания в апелляции ожидаются в январе 2018 года. Осенью запланирован визит главы МВФ Кристин Лагард в Москву для участия в Московском финансовом форуме, в ходе которого могут быть обсуждены условия выплаты Украиной долга, поскольку большая часть этих денег представляет собой кредиты МВФ.
Партнер коллегии адвокатов "Мельницкий и Захаров" Григорий Захаров считает решение Высокого суда Лондона "предсказуемым": "С учетом простоты фактов — деньги были получены от России за размещенные евробонды, и их нужно вернуть,— странным был бы обратный результат". По его словам, говорить о важности этого решения нужно лишь в контексте разграничения вопросов права и политики. "ЕС может поддерживать Украину как государство в политических вопросах как внутри самой Украины, так и в отношениях с другими странами (включая Россию). Но для стабильности экономических процессов отказ в иске России привел бы к негативному результату, когда правила игры переписываются в одностороннем порядке постфактум в ущерб кредитору. А ведь в таком случае завтра на месте России может оказаться любое государство",— обращает внимание господин Захаров.
В случае отклонения иска российской стороны это означало бы введение в международное право принципа "кому я должен — всем прощаю", ведь обосновать, почему должник более не обязан возвращать долг, при желании можно "любыми политическими мотивами", указывает Григорий Захаров: "Например, решение о получении денег принималось предыдущим президентом, деньги были направлены не на те социально значимые цели, израсходованы не по назначению и прочее". На его взгляд, очень разумно, что английский суд не стал вдаваться в опровержение политического обоснования украинской позиции "о навязывании и принуждении Украины взять деньги за размещенные евробонды с целью последующего давления со стороны России". "Политические отношения являются конъюнктурными и изменчивыми, а потому было бы ошибкой заменять право политикой",— подытоживает господин Захаров.
Банк "Югра" против ЦБ РФ
Среди наиболее громких событий 2017 года — события в банке "Югра". В июле ЦБ ввел в банке временную администрацию. Неожиданным стал протест со стороны Генпрокуратуры против этих действий ЦБ. По мнению ведомства, Центробанк действовал незаконно и не имел оснований для принятия таких мер, так как банк соблюдал все нормативы. Генпрокуратура потребовала оперативно отреагировать на ее запрос, а до тех пор — отменить приказ о введении временной администрации и приостановить выплаты по вкладам. Прокуроры также направили в АСВ предостережение "о недопустимости осуществления страховых выплат вкладчикам банка "Югра"" и вызвали представителей агентства и временной администрации для дачи объяснений. Но ЦБ и АСВ, поколебавшись, решили все-таки рассчитаться с гражданами, и вкладчики начали получать деньги. После этого теперь уже бывший председатель правления "Югры" Дмитрий Шиляев от имени банка обжаловал в суде решения ЦБ о введении временной администрации и моратории на выплаты кредиторам.
В случае с российскими банками такое случается довольно редко, чаще собственники сбегают за границу, бросая свой актив на растерзание регулятору и кредиторам. Позиция истца схожа с доводами Генпрокуратуры: на момент введения временной администрации банк не нарушал нормативов, проводил клиентские платежи и имел достаточно денежных средств на счетах и в кассах. 28 июля лицензия у "Югры" была отозвана. Причиной отзыва ЦБ назвал неисполнение федеральных законов и нормативных актов Банка России, падение нормативов достаточности капитала ниже 2% и снижение размера собственных средств ниже минимального значения уставного капитала, установленного на дату государственной регистрации банка. Этот приказ сейчас тоже оспаривается владельцами банка в суде. 7 августа ЦБ обратился в суд с заявлением о банкротстве банка, заседание по проверке обоснованности этого заявления состоится 27 октября.
По состоянию на 14 августа АСВ уже выплатило вкладчикам банка "Югра" 156,1 млрд руб. По информации ЦБ, дыра в балансе "Югры" значительно выросла: на момент отзыва лицензии объем отрицательного капитала оценивался в 2 млрд руб., а по состоянию на 14 сентября он составил уже 86 млрд руб.
Сергей Учитель напоминает, что в судебной практике уже известны случаи признания недействительными приказов ЦБ об отзыве банковских лицензий: это удавалось Атлас-банку, РБДС, "Весту", ОПБ, РБТ-банку. В то же время ключевое значение имеют причины отзыва лицензии. "Исходя из распространенного ЦБ РФ пресс-релиза, банк "Югра" участвовал в сомнительных операциях, достаточные резервы под возможные потери не создавались. А кредитовались в банке за счет средств населения в основном лица, взаимосвязанные с собственниками банка. Если данные факты найдут подтверждение в суде, то шансов выиграть спор с ЦБ РФ по отзыву лицензии нет",— полагает Сергей Учитель.
Партнер адвокатского бюро "Коблев и партнеры" Сергей Гришанов обращает внимание на то, что при анализе ситуации с банком в первую очередь бросается в глаза именно активность Генпрокуратуры РФ в защите интересов "Югры". По его мнению, "этот фактор заставляет с большим доверием относиться к доводам собственника банка и его бывшего менеджмента об отсутствии фундаментальных предпосылок для введения временной администрации и последующего отзыва лицензии". Впрочем, Сергей Учитель считает, что "протест Генпрокуратуры может свидетельствовать о сильном лобби собственников банка и наличии в споре не только правовых, но и политических моментов".
"К слову, новейшая судебная практика разрешения резонансных споров свидетельствует о потребительском, если не сказать конъюнктурном обращении судов с законом в пользу некоторых "прогосударственных" участников таких споров,— отмечает господин Гришанов.— Поэтому опасения Генпрокуратуры насчет ухудшения инвестиционного климата страны в результате банкротства "Югры" вовсе не напрасны". Здесь, по его словам, показательно "монолитно негативное отношение" юридического сообщества к юридическому качеству решений ЦБ в отношении "Югры", характеризуемых как "отъем бизнеса". С учетом той роли, которую играет Центробанк в регулировании банковского сектора, и его объективного доминирующего влияния на отрасль господин Гришанов "не ждет сюрпризов" от разрешения спора с "Югрой", но надеется, что "синдром "Югры"" не повторится в будущем, а "прозрачность решений ЦБ повысится".
"Газпром" против "Нафтогаза"
В нынешнем году ожидается завершение процесса по искам "Нафтогаза Украины" и "Газпрома" друг к другу, связанным с транзитом газа. Компании судятся в Стокгольмском арбитраже с 2014 года. Предметом исков являются контракты на поставку газа из России на Украину и на транзит газа через Украину от 2009 года. "Газпром" требует оплаты невыбранного газа по условию take-or-pay, полной оплаты за поставки в конце 2013 года и весной 2014 года, а также уплаты штрафов и пеней на общую сумму $47 млрд. "Нафтогаз", в свою очередь, просит пересмотреть цены на газ с мая 2011 года и компенсировать переплату. В августе украинская компания сообщила, что планирует увеличить требования к "Газпрому" до $18 млрд.
В мае арбитраж вынес промежуточное решение по делу, которое стороны спора истолковали по-разному. В "Нафтогазе" сразу же заявили, что суд удовлетворил основные требования Киева — отменил условие take-or-pay и постановил пересмотреть формулу цены с 2014 года. Однако позднее "Газпром" опроверг отмену арбитражем правила "бери или плати". Дело в том, что в судебном акте изложены лишь общие принципы урегулирования спора — по ним контрактный объем и объем take-or-pay сокращаются задним числом до уровня, при котором "Нафтогаз" не должен платить штрафы за недобор. Цена, решил суд, должна основываться на котировках немецкого газового хаба, но пересчитана она будет только с 2014 года. По сути, это означает, что большая часть требований сторон отклонена, а "Газпром" получит компенсацию лишь за газ, поставленный в конце 2013 года — весной 2014 года. По словам председателя правления газовой монополии Алексея Миллера, эта сумма превышает $1,7 млрд. Точный размер компенсации зависит от цены, которую должны были согласовать стороны, однако 8 сентября "Нафтогаз" сообщил, что договориться о цене не удалось. Это означает, что цену установит сам арбитраж. Окончательное решение по делу ожидается до 30 ноября.
Юристы замечают, что до завершения спора рано говорить об однозначных выводах по делу. Сергей Учитель отмечает, что данный спор "важен не только с точки зрения взаимных финансовых претензий на многомиллиардные суммы, но и тем, что определит спорные моменты "газовых" взаимоотношений между компаниями как минимум на период до конца 2019 года (окончание срока действия контракта купли-продажи природного газа в 2009-2019 годах между "Газпромом" и "Нафтогазом"). Помимо этого, добавляет Сергей Учитель, "важна не только юридическая суть спора, но и его последствия, в том числе для взаимной политики Украины и России в газовой сфере".
"Любые категоричные выводы арбитров о договорной модели take-or-pay могут повлиять на дальнейшее развитие взаимоотношений "Газпрома" с покупателями газа как внутри РФ, так и за ее пределами, что само по себе является серьезным рисковым фактором для газовой монополии",— замечает Сергей Учитель. "Пересмотр договорных отношений в части цены ранее поставленного товара путем изменения условий о цене с необходимостью перерасчета подрывает основополагающий и, пожалуй, главенствующий принцип частного права — свободы договора, когда договоренности здесь и сейчас теряют всякий смысл, поскольку завтра соответствующие условия могут быть ретроактивно пересмотрены третьим лицом по заявлению одной из сторон, как в данном случае — Стокгольмским арбитражем по заявлению "Нафтогаза"",— указывает Григорий Захаров. Он считает, что подобного рода решения являются дестабилизирующими, поскольку арбитражем не учитывается, что на таких измененных "здесь и сейчас" условиях договор "вчера" мог быть вообще не заключен.