Сегодня в Москву прибывает миссия экспертов FATF. Эксперты должны понять, можно ли уже исключить Россию из черного списка стран, недостаточно активно противодействующих легализации преступных доходов. О том, как в России обстоит дело с отмыванием преступных доходов, корреспонденту Ъ ГАЛИНЕ Ъ-ЛЯПУНОВОЙ рассказал бывший председатель комитета Госдумы по кредитным организациям и финансовым рынкам, председатель наблюдательного совета инвестиционной компании "Ренессанс Капитал" АЛЕКСАНДР ШОХИН.
— Закон "О противодействии легализации (отмыванию) преступных доходов" был принят уже больше года назад. Сегодня в Россию приезжает миссия экспертов FATF. Нам есть что им показать?— Безусловно. За год многое изменилось: появилось законодательство, финансовая разведка. В принципе российское законодательство уже приближается к стандартам FATF и его ключевых членов — США, Великобритании и Франции. Именно эти страны составляют костяк группы по мониторингу России, и именно эти три национальных представителя FATF задают тон организации в целом при формулировании ее отношения к ситуации в России. Тем не менее на октябрьской сессии Россия из черного списка FATF исключена не будет.
— Почему?
— Это было известно еще год назад, когда мы принимали закон об отмывании. Тогда мы спрашивали экспертов FATF: "Позволяет ли принятие закона рассчитывать на то, что Россия будет исключена из черного списка?" Ответ был категоричный: "Нет. Принятие закона Госдумой и даже его подписание президентом не гарантирует исключения из списка, потому что существует жесткая процедура". Нужно, чтобы закон был не просто принят, но и применялся на практике как минимум полгода. Российский закон об отмывании вступил в силу только 1 февраля 2002 года. Так что нынешняя миссия экспертов FATF — по сути, первая, которая может оценить эффективность российского противоотмывочного законодательства и действий по его реализации Центрального банка и комитета по финансовому мониторингу (КФМ). А потому очевидно, что это не позволяет нам на октябрьской встрече FATF рассчитывать на исключение из черного списка. В лучшем случае на ней будет сформулировано намерение FATF принять это решение на следующей сессии, которая состоится в феврале 2003 года. Впрочем, в этом никаких драматических последствий для нас нет. Все идет по графику. Нам его нужно просто достойно выдержать и при этом не попасть во второй черный список — стран, которые не борются с финансированием международного терроризма.
— А у России есть шанс туда попасть?
— Мы, конечно, сейчас принимаем поправки в законодательство, вменяющие в обязанность банкам сообщать информацию о подозрительных с точки зрения финансирования терроризма сделках, а также ужесточающие ответственность банков и других финансовых посредников за недонесение. Но у FATF есть и другие соображения по корректировке российского законодательства. Например, необходимость расширить список финансовых посредников, подотчетных КФМ, включив в него казино. Год назад мы не включили казино в этот перечень и не стали вводить здесь жесткий контроль сознательно. Депутаты исходили из того, что в России нужно провести налоговую амнистию. И казино здесь пришлось очень кстати. Достаточно задекларировать любой доход, назвав его выигрышем в казино, и заплатить с него 13% подоходного налога — это же реальная налоговая амнистия. Теперь же позиция FATF будет во многом зависеть от готовности правительства и Думы внести в законы соответствующие поправки. Я думаю, что дополнительные требования FATF по унификации российского законодательства и законодательства стран--членов этой организации будет основной темой для обсуждения на очередной сессии в октябре.
— И все-таки де-факто Россия продолжает считаться на Западе страной, которая слабо борется с отмыванием "грязных" денег. Создает ли это какие-то проблемы для российских компаний?
— Пока нет. Основные проблемы, которые могли бы испытывать российские компании, возникли бы, если бы Россия жестко оставалась в черном списке FATF, не предпринимала бы никаких усилий по выходу из него, а FATF не фиксировала бы прогресса России в борьбе с отмыванием денег. Вот тогда FATF имела бы полное право вводить ограничения на деятельность российских банков и компаний за рубежом. В частности, запрещать своим банкам иметь дело с российскими структурами. Пока такого рода действий нет. И в том числе потому, что Россия целенаправленно идет на исключение из черного списка согласно предусмотренной процедуре. Так что если говорить об имидже России на Западе, то само нахождение в списке пока нам особых проблем не создает. Мешает общее ощущение иностранцев, что российские деньги являются полукриминальными. В этом отчасти виновата и российская власть, которая в политических дискуссиях зачастую отождествляет экспорт капитала с бегством капитала, а бегство — с криминальным вывозом капитала. Идет смешение понятий. А раз мы сами склонны трактовать вывезенные за рубеж деньги как нелегальные, что уж тут пенять на иностранцев, которые с удовольствием присоединяются к такого рода оценкам. На помощь может прийти амнистия капиталов. Даже если она не даст ощутимых результатов с точки зрения притока реальных капиталов в Россию, амнистия позволит легализовать российские капиталы за рубежом.
— Как она должна проводиться?
— Строго говоря, налоговая амнистия, как я уже говорил, состоялась. Можно добавить нечто похожее по валютному регулированию... Скажем, ввести либеральные механизмы валютного регулирования и минимизировать, если не отменить вообще, срок давности по налоговым и валютным преступлениям, связанным с экспортом капитала, таким, как невозврат валютной выручки, вывоз валюты без лицензии ЦБ — при условии, что сами источники этого капитала являются легальными. То есть если к либеральному налоговому законодательству добавить либеральный валютный режим и не наказывать за преступления, которые в новом законодательстве преступлениями являться не будут, это и будет полная амнистия капиталов. Только легализуемые капиталы нужно обязательно отделить от криминальных.
— А это возможно?
— Конечно, возникают опасения, не воспользуются ли этой схемой обладатели криминальных доходов. Но здесь надо четко зафиксировать, что наказание за все прочие нарушения, кроме тех, к которым будет применена схема амнистии, должны быть ужесточены. Нужно четко определить, что считать криминальным выводом капитала за рубеж, и уточнить соответствующие статьи Уголовного кодекса, в том числе ввести ответственность за фальсификацию данных при проведении амнистии. Еще раз подчеркну: амнистия нужна для того, чтобы легализовать российские деньги за рубежом, но таким образом, чтобы под амнистию не попали обладатели "грязных" денег. Конечно, это задача очень сложная. И здесь нам нужна помощь партнеров, в том числе из FATF. Деньги ведь должны идти через западные банки и через офшорные банки, и российским правоохранительным органам нужно получить возможность по запросам получать информацию о конкретных счетах и конкретных компаниях.
— Правильно ли воспримут амнистию капиталов за границей? Ведь многие будут полагать, что криминальный капитал все-таки сможет легализоваться.
— Повторю: если мы четко зафиксируем в законодательстве либеральные нормы, которые будут понятны мировому сообществу, то Запад такую амнистию признает. Но если мы с целью возврата капитала заявим о том, что все, кто вывез капитал, должны вернуть 25% и заплатить 13% налога, позволив таким образом легализоваться и криминальным деньгам, это будет воспринято очень плохо. И тогда мы попадем в черные списки всерьез и надолго. А вообще, капитал нужно возвращать созданием благоприятного инвестиционного климата. Конечно, можно и дубиной вернуть капиталы в страну. Но такой экспроприационный путь даст лишь кратковременный эффект. Надо добиться того, чтобы не было выдавливания капитала из России и при этом образовался бы некий втягивающий пылесос.
— Замешаны ли в отмывании крупные российские компании, в том числе и имеющие свои подразделения на Западе, или все это страшилки, распространяемые их конкурентами?
— Крупные российские компании сейчас стали публичными. Трудно сказать, что было раньше. Но сейчас обвинения крупных компаний в том, что они что-то отмывают,— это отзвуки конкурентной борьбы. Есть соблазн обвинить конкурента, чтобы подмочить его репутацию. Но поскольку многие компании сейчас раскрывают информацию о собственниках, структуре финансовых потоков, эта прозрачность не позволяет им вовлекаться в сделки с отмыванием денег. Они, наоборот, стремятся продемонстрировать свою чистоту. В связи с этим желание заработать на росте капитализации сильнее желания укрыть что-то даже от налогов, не говоря уже о наркобизнесе и тому подобных вещах. Тем не менее, поскольку Россия чересчур прозрачная страна с точки зрения границ, контроля за перемещением товаров и людей, то, безусловно, она является транзитной страной для преступных денежных потоков. Есть также много заинтересованных в отмывании денег структур и внутри страны. Но это, на мой взгляд, специализированный бизнес. И здесь надо бороться правоохранительным органам и искать отмывание не внутри крупных компаний, а выявлять тех, для кого легальный бизнес — это лишь крыша для криминального бизнеса.
— Когда надо проводить амнистию?
— В следующем году путем принятия закона "О валютном регулировании и валютном контроле" на основе проекта, подготовленного в недрах Российского союза промышленников и предпринимателей. Это и есть амнистия. Ну и продолжать снижать налоги, естественно.
— Если амнистия окажется успешной, поможет ли это российским компаниям превратиться в транснациональные? Может ли стать транснациональной компания с сомнительным происхождением капиталов?
— Есть много способов стать транснациональной компанией. Можно приобретать бизнес за рубежом под своим именем. И российские компании на это идут. Они хотят снять с себя ярлык, свидетельствующий о том, что российский бизнес всегда криминальный. Если компании покупают бизнес за рубежом, они сознательно идут на то, что иностранные правоохранительные органы будут изучать их родословную. С одной стороны, это хорошо: российский бизнес становится все более белым и пушистым. А с другой стороны, тот факт, что для того, чтобы доказать свою чистоту, приходится уводить деньги из России, хотя и по совершенно легальным каналам, не здорово. Эти деньги ведь могли бы работать и внутри страны. Поэтому нужно помогать российскому бизнесу легализовываться, и меры господдержки должны тут присутствовать безусловно.