В Петропавловской крепости открылась выставка "Черно-белый Петербург. 1703-2003" — ретроспектива видовой гравюры и фотографии. Экспозиция создана лондонскими музеем Lighton House, галереей Luke & A и Музеем истории Петербурга.
Из всех возможных углов зрения на Петербург кураторы выбрали один, литературный — сформированный пушкинским "Медным всадником", подхваченный маркизом де Кюстином, развитый славянофилами и Достоевским. Бездушный, выморочный, античеловеческий, самый умышленный в мире город-призрак, скопление декораций, языческие храмы на финском болоте. Суховатая патетика мастеров XVIII века — пропагандистов идеи величия Российской империи и новой столицы как ее воплощения — вполне укладывается в эстетическую линию кураторов. Это холодноватый город без горожан. Такой же он и на видовой фотографии XIX — начала XX века: фасады важнее людей.После 1917 года мечта Достоевского, казалось, сбылась: "А что, как разлетится туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе этот гнилой, склизкий город? Поднимется вместе с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы бронзовый всадник на жарко дышащем загнанном коне?" В знаменитом альбоме Мстислава Добужинского "Петербург в двадцать первом году", у Павла Шиллинговского и Екатерины Новиковой петербургский период русской истории венчается пиранезиевскими руинами. В эту линию удачно укладываются мрачные блокадные виды, черно-белая линогравюра. Наконец ее подхватывает школа городской фотографии, восходящая к знаменитому Борису Смелову, известному по городскому прозвищу Petit Boris. Умерший в 1998 году, не дожив до пятидесяти, он с конца 1970-х снимал Ленинград как руину, город дворов-колодцев, обрушающихся балконов и облупленных кариатид. Среди тех, кто унаследовал этот мизантропический подход, Андрей Чежин, на фотоколлажах которого Петербург как будто залит катастрофическим наводнением.
"Холодный, сумрачный, метафизический, пустой" — так определен Петербург авторами каталога. Выставка настраивает зрачок на подобный взгляд. Впрочем, это не единственный возможный ракурс. Это особенно очевидно в сегодняшнем городе, переживающем невероятный бум. Бодрому взгляду на "Петра творенье" вторит из прошлого веселый, гвардейско-балетный пушкинский Петербург Мартынова и Паттерсона, мощный парижистый мегаполис репинских гравюр, пассеистически прекрасный город Александра Бенуа, бойкий и разнообразный Ленинград Владимира Лебедева и Владимира Конашевича, загадочный и живописный в фотографиях Дмитрия Конрадта.
Но основной петербургский миф о городе, обреченном на гибель, выставка в Петропавловской крепости нисколько не развенчивает, а, наоборот, только подтверждает.
ЛЕВ Ъ-ЛУРЬЕ, Санкт-Петербург