В субботу Тим Монтгомери установил новый мировой рекорд в беге на 100 м. В очередной раз автором самого престижного достижения в легкой атлетике, а возможно, в спорте вообще, стал афроамериканец. Эта победа значительна вдвойне, так как ставит его в один ряд не просто с замечательными атлетами, но с поистине выдающимися личностями.
Бегун, победивший Гитлера
В списке легенд спринта, не таком уж и длинном, Джесси Оуэнс (Jesse Owens) — первый, и, возможно, не только с точки зрения хронологии. И до него в Америке появлялись отличные спринтеры, но Оуэнс стал поистине культовой личностью. И остается ею и сейчас, через 22 года после смерти.Его история одновременно удивительна и банальна. Бедная афроамериканская семья, тяжелое детство в Кливленде, работа разносчиком бакалеи, грузчиком, помощником обувщика... Потом — забег на 60 ярдов на уроке физкультуры в школе и изумление учителя Чарли Райли (Charlie Riley), который отказывается поверить своим глазам: ну не может парень без всякой подготовки пробежать так быстро! Потом — фанатичные тренировки ранним утром (вечером Оуэнс не мог: надо было зарабатывать на жизнь) с тем же Райли, сразу почувствовавшим, что в его руки попало нечто уникальное. Потом — университет штата Огайо. Ему, негру, в годы, когда расовая сегрегация в Америке была еще очень сильна, приходилось терпеть постоянные унижения, живя в отдельном от белых здании вместе с другими темнокожими ребятами, селясь отдельно во время выезда на соревнования, питаясь в ресторанах для черных... Потом — феноменальное выступление на турнире Big Ten, по сути, чемпионате США, где он установил сразу три мировых рекорда. При этом только его тренеры знали, что незадолго до соревнований Оуэнс упал с лестницы и здорово повредил спину.
Наконец, спустя год Олимпиада в Берлине — его звездный час. "Олимпиада Гитлера" — так ее называли везде. Атлет с темным цветом кожи на ней был чем-то вроде мишени, подопытного кролика, с помощью которого немецкий лидер — он этого не скрывал — стремился доказать физическое превосходство арийской расы.
Адольф Гитлер наблюдал за соревнованиями с трибуны берлинского стадиона. И был свидетелем всех четырех побед Оуэнса — в беге на 100 и 200 м, в прыжках в длину и в эстафете 4х100 м. Стометровку он выиграл с феноменальным по тем временам результатом — 10,3 секунды. "Я не боролся против кого-то: немцев, фашистов,— как считают многие,— скажет Оуэнс потом.— Еще Райли научил меня, что единственная победа — это победа над самим собой".
После Берлина он превратился в своего рода гуру спорта, чью биографию должен был знать наизусть каждый атлет. Наизусть учили и его высказывания, но некоторые из них и по сей день остаются загадочными для большинства — даже для тех, кто добился успеха в спринте. Скажем, такое: "Все уверены, что бег на 100 м продолжается десять секунд. В действительности это не так. Он длится всего три секунды. В первую ты срываешься с колодок. Во вторую делаешь рывок, чтобы получить выигрышную позицию. Последняя секунда — самая трудная: она показывает, можешь ли ты выдержать темп. Иногда она длится целую вечность..."
Последний белый рекордсмен
Армин Хари (Armin Hary) и Джим Хайнс (Jim Hines) — об этих двух спринтерах вспоминают гораздо реже, чем об Оуэнсе. Хотя, быть может, они заслужили большего: в конце концов, именно благодаря им был превзойден этот магический рубеж в десять секунд.Впрочем, у себя на родине, в Германии, Хари, прозванный за цвет волос Белой Молнией, конечно, знаменитость. В официальных справочниках его лучший результат — те самые исторические 10,0, хотя он сам утверждает, что на некоторых турнирах бегал и быстрее. Просто их организаторы не доверяли показаниям ручных хронометров, фиксировавших 9,9. По их мнению, белый бегун не мог этого сделать.
21 июня 1960 года он должен был лететь на состязания в Цюрих, но не заказал заранее билетов на рейс. Самолет оказался переполнен, и Хари пришлось ждать следующего. Он приехал на цюрихский стадион буквально перед самым стартом, едва успев переодеться. И судьи, глядя на табло, на котором после финиша загорелись цифры "10,0", сразу принялись успокаивать болельщиков: мол, тут какая-то ошибка — либо дистанция измерена неправильно, либо слишком сильным был попутный ветер... Придраться, однако, было не к чему, и рекорд Хари ратифицировали. А вскоре он выиграл Олимпиаду в Риме, доказав, что и вправду является самым быстрым человеком планеты.
Примерно в это же время в бейсбольном матче в одном из американских колледжей произошел удивительный случай. Игрок, принимающий мяч на базе, когда тот находился в воздухе, вдруг поскользнулся и упал. И тут, практически с противоположного края поля, к нему бросился другой бейсболист. И... сумел поймать мяч! Бейсболиста, который, впрочем, после этого не мог не стать легкоатлетом, звали Джим Хайнс.
Ему немного не повезло. Рекорд Хайнса на Олимпиаде в Мехико — 9,95 — совпал с "прыжком в XXI век" Боба Бимона (Bob Beamon) на 8,90. Однако в Америке он заслужил больше, чем просто уважение. Сразу после тех Игр квартиру Хайнса ограбили: воры вынесли все ценности, прихватив, естественно, и олимпийские медали. Спустя несколько дней их прислали ему обратно, аккуратно упакованными в коричневый конверт.
Рекорд же Хайнса держался целых 15 лет — дольше, нежели все достижения в беге на 100 м. Однако Кэлвину Смиту (Calvin Smith), сумевшему улучшить этот результат на две сотых секунды, выпало выступать в одно время с настоящим великим спринтером, таким же великим, как Джесси Оуэнс, и уже в 1988 году его рекорд ушел в прошлое.
Наследник Оуэнса
Наследником Оуэнса в Америке называют, разумеется, Карла Льюиса (Carl Lewis), родившегося, как и великий спринтер довоенной эпохи, в Алабаме, но 30 лет спустя. Отец Льюиса был университетским тренером по физподготовке, мать — довольно известной барьеристкой. Но заниматься легкой атлетикой мальчик стал по рекомендации врача, который считал, что только таким способом Карл сумеет избавиться от болезненной худобы: будущий многократный чемпион мира и олимпийский чемпион в детстве был почти дистрофиком. Причем начинал Льюис с прыжков в длину: когда-то в детстве он был потрясен увиденным по телевизору полетом Бимона.В прыжках он добился и первого успеха, выиграв в десять лет какие-то крупные детские состязания. С победой Льюиса поздравлял... Оуэнс, приглашенный на турнир в качестве почетного гостя. А на Олимпиаде в Лос-Анджелесе спринтер повторил берлинское достижение своего "крестного отца", завоевав четыре золотые медали. После этого к нему на всю жизнь приклеятся две клички — Сын Ветра и Король Карл, и будет казаться, что Льюису уготована безоблачная судьба.
Но сложилось иначе. На Играх доброй воли в Москве непобедимого Льюиса впервые не просто опередил, а, выражаясь языком игровых видов спорта, разгромил еще мало кому известный канадец Бен Джонсон (Ben Johnson). Потом Джонсон бил его регулярно, фактически на всех более или менее значительных турнирах, включая римский чемпионат мира. А на Олимпиаде в Сеуле — опередил на стометровке, показав результат 9,79, что-то вроде бимоновского "прыжка в следующее столетие"... Но когда через пару дней Льюис старался во что бы то ни стало реабилитироваться после поражения на стометровке в прыжках в длину, весь мир узнал шокирующую новость: Джонсон пойман на допинге! Рекорд канадца был тут же аннулирован и автоматически его обладателем стал Льюис, пробежавший за 9,92 — на сотую быстрее, чем в 1983 году Смит. Позже он признавался, что хотел бы установить рекорд иначе и что, не видя возможности победить Джонсона, всерьез подумывал о том, чтобы оставить спорт и сделать карьеру певца. Но, слава Богу, все же решил остаться.
Каждый новый подвиг, однако, давался ему с огромным трудом. На мировое первенство в Токио он приехал отнюдь не фаворитом: мировой рекорд к тому моменту уже отнял у Льюиса Лерой Баррелл (Leroy Burrell). Но выиграл стометровку с рекордом, не оставлявшим сомнений в том, кто сильнейший,— 9,86! На Олимпиаду в Атланте в 1996 году он прибыл, как сам выражался, уже "совсем старым и уставшим". Бегать спринт он не мог и сконцентрировался поэтому на прыжках в длину. Они тоже не шли — мешал отвратительный, непривычно медленный разбег. Но в последней попытке, когда ветер вдруг сильно подул ему в грудь, он улетел на 8,50, выиграв свою девятую золотую олимпийскую медаль! Кто знает, сколько бы их еще было, если бы не американский бойкот Игр в Москве в 1980 году и не странная инфекция, которую Король Карл подхватил перед барселонской Олимпиадой в 92-м...
Канадско-американская дуэль
90-е годы войдут в историю спринта все-таки не как годы Льюиса, а как эпоха соперничества Донована Бэйли (Donovan Bailey) и Мориса Грина (Maurice Green), благодаря которому мировой рекорд сравнялся с "грязным" достижением Джонсона. Кажется невероятным, но до 26 лет канадец Бэйли играл в баскетбол, занимался бизнесом и о беговой дорожке совсем не думал. На элитный уровень он вышел буквально за один сезон упорных тренировок. А во втором — победил на Олимпиаде в Атланте с мировым рекордом (9,84).Там, в Атланте, за его бегом с трибуны наблюдал травмированный молодой американский бегун Морис Грин и с трудом сдерживал слезы. Грин был уверен, что это он должен был завоевать "золото". Если бы только не эта травма...
Свою мечту он реализовал спустя три года, выиграв чемпионат мира в Афинах с результатом 9,79 — идентичным показанному Джонсоном в Сеуле. А после победы на Олимпиаде в Сиднее тренер Грина Джон Смит (John Smith) скажет, что его ученик в принципе способен пробежать самую популярную дистанцию за 9,6 — примерно такова, на его взгляд, планка рекорда. Но в субботу на шажок к ней приблизился не Грин, а Тим Монтгомери (Tim Montgomery).
...В истории легкой атлетики были великие спринтеры и помимо этих людей. К примеру, Валерий Борзов, чемпион мюнхенской Олимпиады 1972 года,— советский бегун, последним из белых прервавший гегемонию темнокожих звезд. Или британец Линфорд Кристи (Linford Christie), чемпион Барселоны, последним из европейцев нарушивший ее... Но рекордсмены, даже такие, как Монтгомери, прежде не одерживавшие больших побед, все же занимают в этой истории особое место.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ДОСПЕХОВ