Очень редко, но бывает такое, что берешь видеокассету с фильмом, о котором ни в одном справочнике ничего толком не сказано, несмотря на участие в нем отличных актеров, начинаешь смотреть без особого энтузиазма и в итоге получаешь удовольствие — нет, не от шедевра, а от милого и умного фильма. К тому же от фильма, не бьющего ни по нервам, ни ниже пояса, фильма не о подонках, а о странноватых, но вполне симпатичных людях, что в наши дни редкость. "Двойное убийство" (Doppio Delitio, 1977 ***) итальянского режиссера Стено (Steno) яркий тому пример. Звездный час Стено пришелся на 1951 год, когда он выступил сорежиссером самой известной неореалистической комедии "Полицейские и воры" (Guardie e ladri). С тех пор он пребывал в гетто сомнительного качества комедий "по-итальянски", но, как показывает "Двойное убийство", формы не утратил. Марчелло Мастроянни (Marcello Mastroianni) играет здесь полицейского комиссара, тихоню и неудачника, который как-то раз облажался: помог убийце завести мотоцикл и скрыться с места преступления, за что был сослан на работу в архив. Он лишен амбиций, ругается с сыном, которого воспитывает в одиночку, покупает у старого букиниста детские приключенческие книжки 1920-х годов, даже в солнечную погоду не расстается с зонтиком и издали заглядывается на прелести пышнотелой левой активистки, проводящей в квартале непрерывные митинги. Причудливая смерть от удара молнией двух обитателей его дома, престарелого графа-фашиста и электрика-анархиста, дает ему шанс, разрешив загадку, вернуться в строй и познакомиться с соседями. А соседи у него еще те. Вдова графа, некогда блиставшая в трэш-детективах секс-бомба, сыгранная грудастой Урсулой Андресс (Ursula Andress). Толстяк-писатель, устраивающий пышные вечеринки, на которых не бывает никого кроме него самого и известного римского тусовщика, ссыпающего деликатесы в безразмерную сумку, сыгранного Питером Устиновым (Peter Ustinov). Бельгийский скульптор-психопат, жена которого страдает оригинальным психическим заболеванием: она может ходить только задом наперед. И так далее. Мастроянни с застенчивой улыбкой мыкается бочком-бочком среди всех этих чудиков и в конце концов разоблачает преступника в финале, блестяще пародирующем итальянскую традицию фильмов ужасов, прежде всего Дарио Ардженто (Dario Argento). А в фильме перебравшегося во Францию в знак протеста против прихода неонацистов Хайгера в правительство австрийца Михаэля Ханеке (Michael Haneke) "Код неизвестен" (Code Inconnu, 2000 *****) не происходит практически ничего, но смотреть его мучительно. Ханеке знаменит как автор "Забавных игр" (Funny Games, 1997) и "Пианистки" (La Pianiste, 2001) — фильмов, в которых обманчиво-благополучная буржуазная действительность взрывается изнутри безжалостным и немотивированным насилием и чудовищными комплексами. Логично было бы ожидать такого же взрыва и в "Коде": зритель буквально ерзает на месте. Не может же такого быть, чтобы Ханеке не подверг нас очередной изощренной пытке. Название фильма Ханеке объясняет своей растерянностью перед тем, какую роль играют в жизни французов всевозможные коды — на входных дверях, телефонных карточках и т. д. Такая закодированность стала для него метафорой закрытости жизни в больших городах, разобщенности их обитателей. В виртуозном прологе уличный инцидент на мгновение связывает героев фильма, истории которых будут затем развиваться сами по себе. Юная актриса будет старательно имитировать на репетициях чувство ужаса. Фронтовой фотограф — таскаться по "горячим точкам", возмущаться террором талибов и не обращать при этом внимания на плач соседского ребенка. Сенегалец — клеить симпатичную парижанку. Румынская беженка — снова и снова после очередной депортации возвращаться во Францию. Никаких смертей, никаких трагедий. Но это та тишина, которая страшнее самого громкого вопля. Поскольку каждому из героев все прочие знакомые и незнакомые, далекие и близкие обитатели планеты абсолютно и бесповоротно безразличны.
"Фред" (Fred, 1996 **) Пьера Жоливе (Pierre Jolivet) — это чисто французская попытка соединить полицейскую интригу с обстоятельным бытописанием пролетариата, в данном случае безработного провинциального дальнобойщика Фреда. Честно говоря, махинации со строительством, которые он ненароком разоблачает, не слишком внятные и не слишком увлекательные. Однако со второй задачей, бытописательством, Жоливе справляется вполне. И блуждания Фреда среди хиреющих пригородных домишек и заброшенных фабрик завораживают своей монументальной бессмысленностью.
