премьера театр
МХАТ имени Чехова показал первую премьеру нового сезона — спектакль под названием "Гамлет в остром соусе" в постановке Петра Штейна. Ужаснувшись было зрелищу, наутро обозреватель Ъ РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ успокоился и решил посмотреть на вещи философски: дальше будет наверняка легче, потому что свой худший спектакль МХАТ уже показал.Занавесом для спектакля служит красный крест на белом фоне, то есть флаг Дании. Она здесь не тюрьма, а кухня. Действие пьесы "Гамлет в остром соусе" происходит на кухне замка Эльсинор, где хозяйничает семейство повара Фрогги с помощниками. Время от времени к ним присоединяются персонажи шекспировской трагедии. Впрочем, какая там трагедия: покойный король, оказывается, был не убит, а умер от заворота кишок, тенью отца на самом деле притворяется повар, повариха изменяет мужу с Клавдием, толстый принц Гамлет драит кастрюли и в конце концов женится на Офелии, а Горацио — на поварской дочке. Изъясняются все они так, как будто пьесу сочинял одичавший графоман, замахнувшийся на Вильяма нашего Шекспира. От нагромождения нелепиц и глупостей актеры в конце концов устают сами: второе действие они доигрывают так, как будто драматург должен вот-вот подъехать с ударным финалом, а пока помреж знаками умоляет их из-за кулис — "лепите хоть что-нибудь, только тяните время, чтобы зрители не ушли". На сцене царит дух радостного, бессознательного идиотизма.
Вообще говоря, затеи, подобные постановке пьесы "Гамлет в остром соусе", надо пресекать на стадии чтения текста. От такой драматургии заботящимся о своем здоровье театрам стоит предохраняться — и средствами защиты служат глаза, вкус и чутье ответственных за репертуар. Во МХАТе недосмотрели, и вот театр залетел. По малой сцене Художественного театра два с половиной часа бегает уродливое дитя случайной, хотелось бы надеяться, интрижки с итальянским драматургом Альдо Николаи. Понятно, что связывались с ним больше по трезвому расчету, чем от минутной слепой страсти: пьес этого плодовитого, кассового драматурга поставлено уже немало. Но эту надо было просто отправить в макулатуру: во всяком случае, в том виде, в котором перевод Николая Живаго переработан Натальей Демчик.
Есть немало примеров тому, как по средней пьесе можно поставить и сыграть отличный спектакль. Успех такого рода сочинений определяется интригой, диалогами и характерами. В принципе, актеры могут разыграть пьесу ярче или бледнее, режиссер может больше или меньше выказать свои амбиции, но сути дела это не меняет. Но над макулатурой, подобной кухонному "Гамлету", бессмысленно работать, в ней отсутствуют исходные потребительские качества. Пьеса тухлая по рождению — ее вари не вари, соли не соли, хоть взбитыми сливками залей, хоть острыми соусами, хоть костюмов нашей сколько угодно и заставь всю сцену декорациями, хоть танцуй и кривляйся до упаду,— все равно в рот не взять.
Актеры, кстати, если и кривляются, то совести не теряют. Даже рекламные лица сегодняшнего МХАТа Игорь Угольников (Фрогги), Александр Семчев (Гамлет) и Игорь Верник (Гораций) более или менее держат себя в руках. Честным труженикам сцены искренне хочется, чтобы вся эта заведомая бессмыслица выглядела непринужденной и остроумной, чтобы зрители смеялись. Поначалу ничего не выходит, потом смешков в зале больше, но не потому, что актеры поддают газку, а потому что публика сдается: ну не зря же она пришла на комедию в умело раскрученный за последние два сезона театр. Это пусть критики сидят с каменными лицами, пусть основоположники в гробах ворочаются. Последние слова не скажут, а первые, в конце концов, могут утешаться тем, что самое позорное зрелище на мхатовской сцене уже пережито.