назначение балет
Сегодня балетом "Жизель" с Дианой Вишневой и Владимиром Малаховым в главных ролях открывает сезон балетная труппа берлинской Staatsoper. Сенсационность не в том, что первый спектакль немецкого театра отдан русским. Впервые в истории русскому отдана и сама берлинская Staatsoper — с этого сезона артдиректором ее балетной труппы стал ВЛАДИМИР МАЛАХОВ, уроженец Кривого Рога и мировая знаменитость. Первое интервью в новом качестве он дал обозревателю Ъ ТАТЬЯНЕ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ.Владимир Малахов родился в 1968 году, окончил Московское хореографическое училище по классу Петра Пестова. Лауреат пяти международных конкурсов. В 1986-1992 годах — первый танцовщик Театра классического балета Натальи Касаткиной и Владимира Василева. В 1991-1993 годах в качестве guest-star начал работать в Штутгарте, с 1992-го — в венской Staatsoper, с 1994-го — в American Ballet Theatre (ABT), причем во всех труппах одновременно. В 1999 году дебютировал как хореограф, поставив в Вене свою версию "Баядерки", в 2001-м — оригинальный "Бал-маскарад" на сборную музыку Верди.
— На сколько лет у вас контракт?
— На четыре плюс один. То есть после четырех лет можно будет пересмотреть его — оставаться или не оставаться. У меня в контракте написано, что я должен проводить в Берлине шесть месяцев в году. Так что успею и потанцевать.
— Чем берлинская труппа отличается от хорошо вам знакомых Вены и Штутгарта?
— Четыре-пять лет тут не было артистического директора. Приглашали Патриса Барта из Парижской оперы. Поэтому репертуар во многом французский — классика в их редакциях, много Бежара. "Серенада" баланчинская, программа немца Уве Шольца, "Послеполуденный отдых фавна" Нижинского. Репертуар довольно ограниченный. Одна постановка в сезон, как в русских театрах. Так что артисты как бы и не развиваются.
— С чего же вы начнете?
— Буду возобновлять "Баядерку", которую я делал в Вене. В основе версия Кировского театра. Но я сделал новый четвертый акт, сделал больше танцев для мальчиков: они и в вальсе танцуют, и со свечками, мальчики и во второй сцене, они там прыгают — ну мальчики у меня очень много заняты.
— А женщины-то потянут "Тени"?
— Если уж я Вену вытащил, значит, Берлин сможет тоже. В Вене народу больше, но классику они танцуют мало. Это проблема не труппы, это проблема руководства. В театре, в котором за сезон только три "Лебединых", четыре "Жизели" и четыре "Ромео", работать сложно. Конечно, я могу получить их все. Мне директор так и говорит: "Ты должен забрать все спектакли". А я говорю: "Извините, я не могу быть таким нахалом. Как я буду смотреть в лицо другим танцовщикам, с которыми все-таки вырос в Вене?" А в Берлине идет гораздо больше классики — хватит на всех. Я буду танцевать и модерн — как раз во второй премьере сезона в феврале. Это тройчатка: "Without words" Начо Дуато, мировая премьера немца Кристиана Шпука и баланчинский "Ballet Imperial". Это я придумал, чтобы лучше от классики перейти к модерну.
— Вся Москва шумит, что вы у Большого театра увели потенциальную приму, Полину Семионову. Говорят, вы два года платили ей стипендию, пока она училась в Москве?
— Просто я давал деньги для учеников, но не знал, что эта стипендия идет именно Полине. В позапрошлом году я был у Головкиной в классе, и взгляд у меня все время останавливался на Полине, на ней, на ней. И тут мне сказали, что это та самая девочка, которой ты платишь стипендию. Еще я взял русского мальчика на солиста — Артема Шпилевского из Мариинского театра. Но когда проводил аудишн, я не знал, что он русский. Там у всех были просто номерки. Я хочу потихонечку обновить труппу, потому что уже сейчас видно, кто хочет и может, а кто не хочет и не может. Но это не так-то просто. Здесь если человек проработал 14 лет, то он фактически неувольняем — так и будет работать до 60.
— В балете? До 60?!
— Да, так и сидят. Их просто переводят в какой-нибудь костюмерный цех или они ноты кладут, но из штата их выгнать не могут — старожилы. Зато я урезал число guest-star ("гость-звезда" — знаменитость, регулярно танцующая с труппой в течение сезона.— Ъ). В прошлом году было пять человек, а в этом сезоне я пригласил только двух — Диану Вишневу из Мариинского театра и Роберто Болле из "Ла Скала". Надо экономить — у балета ведь нет своего бюджета. Балет, как всегда, считается придатком. Все забирает опера, все! Вот, скажем, я сделал план, а мне говорят, что опере это не подходит — кому-то неудобно, оркестр на гастролях, другой оркестр может играть только "Лебединое", а "Жизель" не может, и все приходится менять. Так что поиграть с репертуаром пока нельзя — он уже сверстан. А, во-вторых, приглашать других хореографов пока трудно финансово. Придется потихоньку что-то снимать, что-то привносить новое — модерн, неоклассику.
— Значит, вы сторонник эволюции, а не революции?
— Я же не могу поменять ту систему, которая сложилась. Это же был Восточный Берлин. Когда Германия объединилась, они вообще не хотели воспринимать Запад, они хотели, чтобы все было как раньше. Потому что они привыкли работать с десяти до трех, а потом с шести до девяти вечера. Приходится объяснять, что нужно побольше бывать в театре. Теперь уже понимают.