— Постановка "Ундины" в Мариинском — инициатива ваша или театра?
— Мариинский обратился ко мне с предложением приехать. Махар Вазиев (заведующий балетной труппой.— Ъ) спросил меня, не хочу ли я поставить что-нибудь в Мариинском.— Известно, что "Дочь фараона" Мариинке не понравилась. Может быть, в вашей стилизованной "Дочери" они усмотрели соперницу своей реконструированной "Спящей красавице", но официальная версия была такова: петербуржцы придерживаются диаметрально противоположной концепции работы с наследием — на основе архивных нотаций. И вдруг Мариинка приглашает вас ставить классику.
— Соперничество — это совершенно нормально. И оно всегда, всегда, всегда было между Большим и Мариинским. Убежден, что оба театра являются выдающимися коллективами и, несомненно, вечными соперниками. Но не для меня, потому что я люблю и тот и другой театры со всеми их различиями.
— Вы берете за основу постановку Перро или Петипа?
— Можно сказать, я делаю постановку по мотивам Перро и Петипа, но я переделываю многое по-своему, поскольку ничего конкретного от тех спектаклей не осталось.
— Какое соотношение старого и нового будет в вашей "Ундине"?
— Мне кажется, я отобрал все лучшее из всех версий. Ведь над этим балетом работало много людей: уже Мариус Петипа изменил многое, кое-что — другие маэстро из Москвы и Петербурга. Я прекрасно понимаю, что в своей интерпретации не могу учитывать все штрихи, внесенные этими людьми. Но я постарался сохранить стиль этого периода, который неплохо знаю. Я много читал о постановке Перро с Фанни Черрито в Лондоне в 1843 году. Кроме того, найдена первоначальная музыкальная версия той постановки, она была позже изменена, когда Перро перенес этот спектакль в Петербург. Это, конечно, тот же композитор — Пуни, но музыка совершенно иная. Я попытался совместить обе версии, учитывая, что есть моменты, которые были гораздо удачнее в лондонской постановке, а есть такие, которые получились лучше в Петербурге. Петербургская версия более печальна. Ундина в ней умирает — возвращается в воду. В то время как в лондонской постановке Ундина становится обычной счастливой женщиной. На мой взгляд, гораздо интереснее сделать драматичный финал.
— Кто будет делать сценографию и костюмы балета?
— Я сам, как это было и в Большом,— не только на основе архивных документов, но и в соответствии с моими собственными идеями о стиле той эпохи.
— Вы уже выбрали состав для "Ундины"?
— Очень люблю Светлану Захарову, Диану Вишневу, Ульяну Лопаткину. Надеюсь, она придет в форму после родов — я хотел бы, чтобы она участвовала в постановке. У меня есть еще несколько месяцев для окончательного решения, хотя кое-кого я уже выбрал. Они приезжают в Париж в октябре, я буду наблюдать за их работой. Там ведь есть и молодые артисты, которым я мог бы дать шанс.
— Вы по-прежнему отказываетесь ставить "Дочь фараона" в других театрах?
— Большой достиг таких больших результатов, что, думаю, у него должно быть эксклюзивное право на этот балет. Хотя бы на несколько лет. Потом, конечно, мне бы хотелось вернуться к "Дочери". Но сейчас, сейчас они все так хорошо делают! Буквально все маленькие роли, все так хорошо отработано. Они танцуют чрезвычайно гармонично! Во время моего последнего приезда в Москву от дирекции Большого поступило предложение сделать чуть позже еще что-нибудь для театра, и я с удовольствием согласился вновь вернуться в Большой. Что именно поставлю — еще обсуждается.
— О каком сезоне идет речь?
— Пока только о будущем годе. Я не могу сейчас оставить Opera de Paris, потом должен ехать на постановку "Ундины" в Петербург. Так что все это может быть не ранее 2004 года.