Автопортрет с искусственным членом
Катрин Брейя представила в Москве свои "Интимные сцены"
премьера кино
В Москву впервые приехала Катрин Брейя — самая знаменитая из европейских женщин-режиссеров, автор скандального "Романса". В кинотеатре "35 мм" она представила журналистам свой новый фильм "Интимные сцены". Им наслаждался АНДРЕЙ Ъ-ПЛАХОВ."Интимные сцены" (Scenes intimes) — фильм о фильме. О том, как некая женщина-режиссер снимает кино, в котором главное — правдиво показать совокупление. Но попробуй возбудиться, если эпизод разыгрывается якобы на жарком пляже, а на самом деле стоит собачий холод, моросит дождь и артисты в паузах между съемками кутаются в куртки и халаты. Это лишь самое малое из противоречий, которые рождаются на стыке реальности и попыток поймать ее глазком камеры. Особенно когда речь идет о такой ускользающей материи, как сексуальность.
Герой должен лишить героиню невинности. Но актер не испытывает к актрисе ровно никаких чувств. Напротив, сложная вязь флиртов, влечений и интриг связывает актера, режиссера и ее ассистента. Так или иначе в этот клубок страстей включены почти все члены съемочной группы вплоть до пожилого оператора-вуайера, испытывающего перманентный оргазм. Апофеоз комедии страстей (фильм имеет еще другое название "Секс — это комедия") происходит, когда герою для гарантии надевают на чресла искусственный пенис и он разгуливает по съемочной площадке без штанов с торчащим орудием любви, вызывая у окружающих смешанное чувство неловкости и возбуждения.
В конце концов сакраментальная сцена сыграна: актриса так вошла в роль, как будто ее дефлорировали по-настоящему, и плачет непритворными слезами. Это слезы счастья — от пережитых эмоций и от хорошо выполненного профессионального задания. Брейя (Catherine Breillat) использовала ситуацию, которая сложилась на съемках ее фильма "Толстушка": там тоже по сценарию дефлорировали девственницу, и играла ее та же самая Роксана Мескида (Roxane Mesquida). Но, как утверждает режиссер, основой могли бы послужить любые съемки, хотя бы и "Романса". Но прежние картины Катрин Брейя были драматичны и даже трагичны. Чем объяснить переход в комедийный регистр? Тем, что сам процесс создания кино всегда снижен до определенного уровня комизма? Тогда и героя "Романса", знаменитого порностара Рокко Сиффреди (Rocco Siffredi) можно представить разгуливающим по съемочной площадке с приклеенным членом. Впрочем, это было бы слишком большим кощунством даже для такой радикалки, как Брейя.
В жизни Катрин Брейя совсем не похожа ни на свои фотографии, ни на то, как ее описывают не всегда доброжелательные коллеги: женщина-танк, мужик в юбке. На самом деле она женственна, говорит тихо и загадочно улыбается. Хотя это тяжелая, гипнотизирующая женственность. На глупые вопросы не обижается и отвечает коротко, на "чересчур умные" говорит: "Надо подумать". Она не интеллектуалка в расхожем французском понимании. Комментирует свою работу без ложной скромности, но и без высокомерия. В этом я имел возможность убедиться еще в Париже, где после выхода "Романса" мы записывали с ней интервью. Тогда режиссер была явно удивлена интересом, который ее фильм вызвал в России. Теперь она уже гораздо лучше подготовлена к встрече с российской аудиторией. Признается, что ценит Достоевского больше Флобера. А из кинематографистов, снимавших сексуальные сцены,— Имамуру (Imamura), Осиму (Oshima) и Альмодовара (Almodovar). Но также Брессона (Bresson) и Бергмана (Bergman): в их фильмах "ничего не показывается", но при этом возникает ощущение интимности.
Катрин Брейя спокойно относится к своей репутации специалистки по непристойному. Считает, что нет вещей, которые сами по себе были бы скандальны или непристойны: бывает скандальное или похабное отношение к вещам, которые часто этого вовсе не стоят. С точки зрения режиссера, не существует в чистом виде и порнографии. А та, что существует,— это "мертвая плоть", это "труп кинематографии". Сексуальность — особый язык, которым владеет человек, и задача художника — развивать его, не разрушая. И не превращая в политическую спекуляцию. Именно об этой опасности Брейя делает свой следующий фильм под названием "Порнократия", что означает "власть порнографии".
Самая тонкая сфера, с которой приходится сталкиваться режиссеру во время съемок,— это природа актера, особенно актера-мужчины. "Чтобы быть актером, надо быть женщиной",— говорит госпожа Брейя. Идеальную женщину она нашла для "Интимных сцен" в лице Анн Парийо (Anne Parillaud, Никита в классическом фильме Люка Бессона). Актриса играет женщину-режиссера. Сначала обе испытывали некое шизофреническое раздвоение личности, не понимая, кто есть кто. Катрин Брейя даже съездила в Вену, чтобы посмотреть на автопортреты Рембрандта. Но в итоге образ, созданный Анн Парийо, оказался фактически автопортретом Катрин Брейя, и даже внешне они стали казаться похожи.