В очередной раз московские и федеральные власти решили сформировать совместную комиссию по разграничению вопросов собственности на 943 памятника федерального значения, захваченные Москвой. Это в очередной раз не отменяет перспективы судебного разбирательства вопроса, губительной для нынешнего состояния отечественной культуры.
Это такая длинная история, что ее уже невозможно пересказывать. Весной 2001 года министр культуры Михаил Швыдкой вспомнил указ Бориса Ельцина 1991 года, по которому памятники федерального значения могут находиться только в федеральной собственности. Смысл указа был в том, что памятники федерального значения, в отличие от памятников местного значения, не могут приватизироваться. Однако в соответствии с буквой указа они не могут вообще изыматься из федеральной собственности — в том числе и в собственность муниципальную. Предметом атаки оказались 943 памятника федерального значения, которые находятся в собственности Москвы: от таких известных, как ГУМ, ЦУМ и Гостиный двор, до незаметных усадеб и особняков Замоскворечья. Юрий Лужков забил тревогу. Пропуская историю писем мэра в правительство, неудачной пиар-кампании в прессе, коллективного обращения депутатов и т. д., упомянем постановление #299 правительства Москвы, в соответствии с которым памятники федерального значения были переданы Москве же и зарегистрированы как муниципальная собственность Москомимуществом. Она и оспаривается в суде.Первый суд назначался на 12 июля, потом заседание перенесли на 29 июля, а в недавнем интервью Михаил Швыдкой обозначил срок 2 сентября. Первый раз Юрий Лужков предложил создать согласительную комиссию в мае 2001 года, затем в начале июля, затем в середине июля и теперь в середине августа. Повторение сценария обнажает конструкцию донельзя. Господин Лужков не хочет судиться и предлагает комиссию. Но в комиссии он не хочет соглашаться с тем, чтобы памятники отобрали, и поэтому она не создается. Тогда ему опять грозят судом, и он опять предлагает создать комиссию. И так четыре раза.
Главный вопрос, который здесь возникает: почему федеральные власти на это покупаются? Почему московский мэр не хочет судиться — понятно. Трудно представить себе суд, который признает законным постановление правительства Москвы по передаче 940 объектов недвижимости в центре города в собственность Москвы же. Если субъект собственности получает себе чужую собственность своим же решением, это называется разбой, и судам трудно как-то разрулить эту ситуацию. Но вот почему Минкульт и Минкомимущество как-то соглашаются с тем, что зачем нам этот суд, давайте спокойно обсудим этот культурный вопрос, вот это таинственно и удивительно.
Наверное, подлинный ответ на этот вопрос лежит в области отношений сугубо личных, и все объясняется неким звонком Ивана Ивановича Ивану Никифоровичу, в рамках которого в очередной раз решается с судом подождать и попробовать договориться. Можно предположить, что это в какой-то степени даже выгодно Ивану Никифоровичу — ведь Иван Иванович остается подвешенным за свои 943 памятника, как за что-то очень ему близкое и дорогое, и в ситуации этой подвешенности от Ивана Ивановича можно многого добиться, тем более когда он решил, скажем, в третий раз стать полицмейстером. Но интересно, что получается в результате.
Ведь что в итоге должен решить суд? Каково бы ни было его решение, он должен как-то конвертировать культурные ценности (памятники) в материальные ценности (объекты недвижимости). Либо он признает, что это одно и то же, либо что одно к другому не имеет отношения. Любое решение в этой области крайне невыгодно и муниципальным, и федеральным властям.
На каком, скажем, основании чиновник охраны памятников берет взятку от девелопера за то, чтобы строить в, как это у нас называется, бассейне визуальных связей данного памятника? И даже не взятку, а оплату за работу по исследованию этого бассейна на предмет изъятия из него некоторых частей на основании нестабильности связей в период разрастания зелени? Это не отношения собственности, это отношения власти. Но это отношения особой власти — она не избирается, не отчитывается, не контролируется. Просто культура — это святое, а за святость надо платить.
Культура у нас — это такой особый вид отношений власти и собственности, где не действуют рыночные или демократические механизмы регулирования, а действуют отношения авторитета. Почему памятники должны находиться в собственности государства? Вовсе не потому, что оно их купило, захватило или создало, а потому, что наше самое главное должен беречь наш самый главный, то есть государство. Беречь, а не владеть. А уж в силу того, что бережет — щучить каждого, кто этим пользуется, драть с него взятки, облагать особыми налогами и выселять из объектов недвижимости, когда вздумается, по высшим соображениям сохранности национального достояния. Если говорить об отношениях собственности, то собственность здесь по типу — раннефеодальная, когда сеньор сочетается с феодом мистическим браком и земля принадлежит ему как защитнику, кормильцу и предстателю за землю и весь ее народ перед Господом и потомками. Это даже трудно называть собственностью (продать — нельзя, разделить — нельзя), это отношения мистической тождественности владеющего и имущества.
Если Юрий Лужков как-то ухитрится отстоять свой разбой в суде, то это будет пиррова победа — окажется, что он владеет памятниками не как памятниками, а как объектами недвижимости, то есть без всякой харизмы, просто как "хозяв". А стало быть — никакого тебе собирателя земли русской, никакой заботы о наследии, никакого авторитета. Просто ловкий делец, который хитрым путем захватил много метров ценной недвижимости, что правда по сути, но совершенно не годится для имиджа. Но и федеральные власти в случае победы тоже ничего хорошего не имеют — потому они опять-таки получают не харизму, а владеют ГУМом и ЦУМом, что очень приятно в индивидуальном качестве, но совершенно не к лицу Министерству культуры. Защищать духовность при таком богачестве не к лицу. Представляете себе, появляется на экране Михаил Ефимович Швыдкой не как министр культуры, а как хозяин ЦУМа? При всем его обаянии совсем другое отношение.
Суд о памятниках при любом исходе есть конвертация духовного авторитета в отношения собственности, а для государства это беда. Поэтому лучше действительно в согласительной комиссии. Пусть уж Иван Иванович с Иваном Никифоровичем перетрут это между собой как харизматик с харизматиком и что-нибудь решат или опять отложат решение.