Александр Лившиц о перспективах вступления России в ВТО
Вчера первый заместитель министра экономического развития Иван Матеров заявил, что вступление России в ВТО в конце 2003-го — начале 2004 года — это оптимистический прогноз. Последний скандал с присвоением России статуса страны с рыночной экономикой подтверждает опасения, что Европа не спешит пускать Россию на свой рынок (Ъ писал об этом 10 августа). Ситуацию в беседе со специальным корреспондентом Ъ ИРИНОЙ Ъ-ГРАНИК комментирует бывший помощник президента, министр финансов и один из главных переговорщиков с западными странами, ныне заместитель гендиректора компании "Русский алюминий" АЛЕКСАНДР ЛИВШИЦ.— В конце мая президент Еврокомиссии Романо Проди заявил о намерении ЕС объявить Россию страной с рыночной экономикой. 18 сентября страны ЕС должны будут это окончательно утвердить. И вдруг несколько дней назад выяснилось, что комиссия по торговой политике ЕС готовит некие пояснения к данному соглашению, которые могут сделать рыночный статус чистой формальностью. Как вы можете это прокомментировать?
— Ситуация действительно выглядит странно. В конце мая был саммит Россия--Евросоюз. Приехали все ведущие комиссары во главе с Романо Проди. Романо Проди привез замечательное известие о том, что Евросоюз готов признать Россию страной с рыночной экономикой. Для нас это существенно. ЕС — наш главный торговый партнер, в то же время ведутся многочисленные антидемпинговые преследований наших компаний. Кстати, ежегодная сумма ущерба $1,3 млрд, а не $250 млн, как иногда оценивают. И вот была надежда, что теперь по крайней мере позади антидемпинг в связи с нерыночным статусом. Известно, в чем тут проблема. Если статус страны нерыночный, то оценка, есть демпинг или нет, производится не по затратам и ценам в данной стране, а по затратам в похожей стране-эталоне, но с рыночным статусом.
В общем, после заявления Проди чиновникам ЕС оставалось только провести юридическую процедуру и изменить два регламента — антидемпинговый и по субсидиям, чтобы вывести Россию из числа стран с нерыночной экономикой и перенести ее в число стран с рыночной экономикой. Вот и все.
Теперь же появились следующие дополнения. Первое: антидемпинговые службы ЕС вправе разворачивать антидемпинговое расследование в том случае, если в экспортных товарах они увидят регулируемые государством низкие цены на энергоносители. Причем расследование может производиться так, как будто рыночного статуса нет. То есть опять та же старая песня. Второе: если нас будут заставлять доказывать, что у нас все в порядке, мы эти доказательства должны представлять на базе международных стандартов финансовой отчетности. Переход на эти стандарты мы объявили, но ведь он займет несколько лет. И третий момент: субсидии даже на охрану окружающей среды могут быть предметом расследования в части нарушения регламента по субсидиям, и это может закончиться компенсационными пошлинами и выталкиванием России с европейских рынков.
— Может быть, в майском соглашении оговаривались подобные дополнения?
— Цитирую совместное заявление президента Путина, Хосе Марии Аснара, Соланы и Романо Проди после переговоров в Москве: "Признавая достижения РФ в установлении рыночных отношений своей экономики, ЕС изъявил намерение изменить свое законодательство с целью предоставления России полного статуса рыночной экономики". Дальше вот самый важный абзац: "РФ подтвердила свое намерение завершить реформы, нацеленные, в частности, на постепенное устранение ограничений на торговлю и на другие шаги, направленные на либерализацию ее энергетических рынков и постепенную реализацию рыночных принципов в ее энергетической политике, в том числе в отношении ценообразования". Из этого, кстати, следует, что рыночный статус был дан не просто так.
И Россия ведь действует так, как записано. Она постепенно реализует, проводит структурные реформы... Конечно, надо оговориться, что эти поправки — пока только решение Еврокомиссии, результат работы брюссельских бюрократов. Еще нужно голосование стран, которые бы одобрили соглашение о присвоении России рыночного статуса с этими поправками или без. Это произойдет во второй половине сентября, то есть практически через месяц. Время еще есть, и мы должны добиться, чтобы эти поправки не были проголосованы. Кстати, оговорюсь, что интересы алюминщиков я в данном случае не лоббирую. "Русский алюминий" не подвергается антидемпингу в Европе, пошлина на первичный алюминий в Евросоюзе 6% для всех экспортеров, включая США, Канаду, Россию, Китай. Алюминий здесь ни при чем, за державу обидно.
— То, что хотят потребовать дополнительно от России, это ведь общие требования для стран с рыночной экономикой?
— Конечно, формально это из разряда общих требований. Но выбраны именно те требования, которые эксклюзивны для России. Именно у нас дешевые энергоресурсы, именно мы не перешли на международные финансовые стандарты, именно мы не можем пожаловаться на ЕС в ВТО, потому что мы пока не входим в ВТО. Но это же все десять раз оговорено на переговорах, например, по энергоносителям. Наша страна объявила, что мы проводим реформы и будем повышать цены на энергоносители, будем ликвидировать перекрестное субсидирование, будем устранять монополизм. Но мы обещали это делать постепенно и ничуть не отступаем от этого слова "постепенно". Мы это проводим. Но принципиальная позиция нашей страны — энергоносители всегда будут дешевле, чем в Европе. Это ее естественное преимущество. Они хотят брать с нас за это импортные пошлины. За что? За то, что у нас природа такая. Это же ни в какие ворота просто не лезет! У нас много газа и угля. У нас есть Сибирь, в Европе нет. У нас есть гидростанции, у них нет. У нас делают дешевую электроэнергию, у них никогда не будут делать. Так природа распорядилась. Заставлять Россию выравнивать цены с европейскими — все равно что заставлять Китай продавать рис китайцам по мировым ценам. Кстати, процедуры по регулированию цен проводятся в любой стране ЕС, где есть монопольный сектор. Это обычная практика Европы. Наконец, надо заметить, что у нас цены ведь едины. Если бы у нас была низкая цена для экспортеров в ЕС, ну тогда это чистое субсидирование и нечестная конкуренция. Но у нас по этим ценам покупает экспортер, покупают предприятия, работающие на внутренний спрос, покупают, наконец, иностранные предприятия, в том числе и европейские.
— В общем, получается, что предложения Еврокомиссии на самом деле сводят на нет рыночный статус?
— Если все поправки будут приняты в том виде, в котором они предлагаются, то на ближайшие год-два до вступления в ВТО статус становится политической декларацией, не имеющей никакого содержания. Ощущение такое: отнимать статус неудобно, давать все-таки неохота. Поэтому и пытаются придумать аппаратную конструкцию, чтобы и лицо не потерять, и статус реально не дать.
Более того, ситуация для нас может оказаться хуже, чем сейчас. Например, субсидии по экологии раньше не являлись предметом антидемпингового расследования с целью воспрепятствовать экспорту через компенсационную пошлину. Требований, чтобы любые данные предоставлялись по международным стандартам отчетности, мы от европейцев, когда они были в Москве, не слышали. У нас пока на международные стандарты финотчетности перешли единицы, мало кто может предоставить такую отчетность. А теперь получится, что это обязательно. В итоге по предлагаемым поправкам возбуждать антидемпинговые процедуры можно по отношению к любому предприятию. И энергозатраты есть везде, и отчетность не та.
— Не так часто на таком уровне делаются серьезные заявления, а затем вдруг дается обратный ход. Судя по всему, в игру вступили серьезные лоббисты.
— Конечно, по сути это не антидемпинг, это протекционизм. Хотя он выглядит странно. Европейские компании не относятся к разряду слабаков. Чего они так боятся, непонятно. Я не думаю, что так Россия страшна, такие у нее возможности, чтобы она затопила гигантский европейский рынок.
Кто именно в Еврокомиссии всем этим занимается — это вопрос к политологу. Я могу лишь сказать одно: какое-то время у нас еще осталось, чтобы изменить ситуацию. Полагаю, что должны быть полностью мобилизованы три ресурса. Ресурс европейцев, которые хотят развития отношений, в том числе и в части европейского бизнеса, который принимает наше сырье. По этим поправкам кто угодно, когда угодно может остановить наш экспорт чего угодно. Другой ресурс — это политический ресурс России. И наконец, свое слово должно сказать российское бизнес-сообщество. За этот месяц Россия в целом должна высказать свою позицию. И чем энергичнее и интенсивнее мы это скажем, тем это будет лучше для нас.