Политическую колоду VII съезд основательно перетасовал: на авансцену вышли новые люди, а многие привычные персоны существенно поменяли свой статус. Дополнительную оригинальность нынешней ситуации придает то, что пертрубации имеет смысл рассматривать с учетом ожидающегося 11 апреля конституционного референдума. Плебисцит в условиях экономического спада сулит мало радостей депутатам, упивающимся итогами декабрьского съезда победителей, и усилившийся парламент, вероятно, постарается сделать все, чтобы провести апрельский референдум на максимально выгодных для себя условиях. Или не проводить его вовсе. Особенности новых политических конструкций рассматривает парламентский обозреватель Ъ МАКСИМ СОКОЛОВ.
Самый наглядный итог мероприятия — полная трансформация властного четырехугольника (президент, правительство, парламент, Конституционный суд). До декабря он выглядел незавершенной фигурой: президент и правительство в одной вершине, намертво противостоящий им ВС — в другой. Конституционный суд при этом находился где-то на задворках, всецело погрязший в кляузном деле КПСС. К началу второй половины декабря сформировался треугольник. В качестве главной вершины — Хасбулатов, чрезвычайно приблизившийся к своей цели — созданию парламентской республики. Другая вершина — будущий черномырдинский кабинет. Третья — председатель Конституционного суда, претендующий на роль верховного арбитра, то есть на роль, которую в президентской республике (фактически устанавливающейся в России) обыкновенно исполняет президент. Зато на задворках теперь оказывается сам Борис Ельцин.
Некоторые шансы Ельцину дает то, что нынешний треугольник вряд ли будет особо устойчивым. Опыт последних лет показывает, что конституционные конструкции в СССР-России — это не более, чем складные декорации, легко переставляемые в зависимости от колебаний политической и экономической конъюнктуры, а в силе грядущих колебательных процессов трудно усомниться. Среди рыночных радикалов, еще со времени возвращения Геращенко к банковским делам, считалось, что первое посткоммунистическое правительство Гайдара реально выполняет недоделанную премьером Павловым грязную работу последнего коммунистического правительства. В этом случае в приходе к власти крепкого хозяйственника, увлеченного идеей подъема "базовых отраслей" (первое, что сказали и Павлов и Черномырдин, воссев в премьерское кресло), большой беды нет. Логика экономического процесса такова, что номенклатурный премьер все равно доломает то, что еще не доломано, зато демократы будут избавлены от ответственности за эту грязную, но неизбежную работу. Поскольку идея Черномырдина поднимать производство "не за счет обнищания народа" (то есть не за счет увеличения доли инвестиций в национальном доходе) и стремление бороться за то, чтобы "мы не стали страной лавочников" (то есть в максимальном замедлении процесса частного накопления и последующего инвестирования) все равно обречены на провал, радикалы могут утешать себя тем, что теперь реформа будет идти от противного. Вскоре народ на собственной шкуре сможет убедиться, что означают спикерские идеалы на практике, и к 11 апреля экономика дойдет до такой кондиции, что академик Хасбулатов с треском провалится на референдуме.
Ну а в плане эволюции властного многоугольника отношения черномырдинского кабинета с ВС могут строиться двояко. Если Черномырдин всерьез возьмется реализовывать идеи, высказанные в первых интервью, то на первых порах большинство ВС должно быть в восторге от размаха кредитной и наличной эмиссии. В то же время Хасбулатов, понимая, что означает такой инфляционный замах в преддверии 11 апреля, может оказаться в неожиданной для себя самого роли благоразумного укротителя инфляции и защитника сирых и убогих от бюджетных аппетитов премьера. Если же первые откровения нового премьера — в основном демагогия, и оглядываясь на Международный Валютный Фонд Черномырдин в общем и целом продолжит прежнее балансирование на грани гиперинфляции, тогда дирижируемый Хасбулатовым ВС, напротив, станет защищать народ, выколачивая из правительства неуемные кредиты.
Это, вероятно, побудит спикера действовать по двум направлениям. С одной стороны, должна последовать попытка подправить тройственное соглашение от 12 декабря с тем, чтобы или вовсе снять угрозу референдума (скорее всего — по просьбе трудящихся), или добиться безопасных для ВС формулировок, и в любом случае крепить политические позиции ВС: усилить контроль за силовыми ведомствами, приструнить прессу, активизировать роль прокуратуры в защите Конституции, произвести внутреннюю чистку парламента. Явные признаки такой тенденции уже проявились на съезде. С другой стороны, наметившаяся политическая самоизоляция Ельцина вряд ли понравится ВС, который справедливо может усмотреть в том желание поиграть в оппозицию, свалить всю ответственность на Хасбулатова с Черномырдиным и со словами "я же вам говорил, до чего они доиграются" воссиять 11 апреля, ровно птица Феникс. Ельцин-Феникс менее всего нужен Хасбулатову, и потому горячо отстаивая первенство ВС спикер, вероятно, будет крайне почтительно и вместе с тем активно привлекать президента к черномырдинской хозяйственной деятельности, чтобы 11 апреля Черномырдин проваливался вместе с Ельциным, но отнюдь не с Хасбулатовым. Ельцин, вероятно, будет активно упираться, после чего, для вразумления дезертировавшего президента и для иллюстрации тезиса "у нас незаменимых нет" на авансцену будут активно выталкивать фигуру Руцкого, как бы намекая, что президента — если он не хочет работать — можно и поменять.