В западной среде упрекать «Газпром» в политизации поставок газа стало общим местом. Компания, дескать, разделяет клиентов на «друзей» и «врагов», дает скидки союзникам или завышает цены, выкручивая руки тем, кто не идет ей навстречу, особенно если это маленькие страны, например Литва. Присутствует также убеждение, что приказы «Газпрому» о подобных действиях отдаются из Кремля и являются частью внешнеполитической стратегии Москвы. Что ж, глупо было бы полностью отрицать справедливость такой оценки.
Фото: Геннадий Гуляев, Коммерсантъ / купить фото
Теперь давайте посмотрим, как позиционирует себя другая крупная держава. Едва год прошел с тех пор, как первые танкеры с экспортными СПГ и нефтью из США вышли на мировой рынок, а президент Дональд Трамп уже открыто говорит о «наступающей новой золотой эре в американской энергетике» и планах по «энергетическому доминированию». На прошлой неделе в ходе его переговоров с главами Индии и Южной Кореи тема поставок СПГ была одной из основных. В итоге корейские Kogas и SK Group подписали меморандумы об инвестициях в несколько СПГ-заводов в США, а также в активы по добыче сланцевого газа. Эти сделки прошли на фоне публичной критики из Вашингтона соглашения о свободной торговле KORUS, в результате которого с 2012 года торговый дефицит США в торговле с Сеулом удвоился. Весной Америка публично призывала своих партнеров в Азии, в том числе Японию и Китай, увеличить закупки СПГ в США, чтобы выравнять сальдо торгового баланса, и угрожала в противном случае поднять импортные тарифы для товаров из этих стран. Какова была бы реакция на Западе, если бы Россия потребовала того же, скажем, от Парижа или Берлина?
На этой неделе Дональд Трамп собирается выступить в Варшаве на встрече руководителей стран Восточной Европы, одним из центральных пунктов дискуссии опять будут поставки СПГ. Место выбрано удачно, поскольку Польша пока является единственной страной ЕС, куда поставляет газ «Газпрома», и которая уже купила груз СПГ из США. Если Варшава предпочитает переплачивать за поставки СПГ, которые считает более надежными, чем российский газ, это ее выбор. Но справедливо ли игнорировать выбор немецких, австрийских, французских потребителей, блокируя проект Nord Stream 2 на том основании, что он является политическим и служит интересам Москвы?
Если реальность такова, что крупные энергетические проекты всегда связаны с политикой, то для потребителя логичнее всего иметь дело с политически более слабыми поставщиками. А наблюдая за тем, как США, чей экспорт СПГ не достиг и 1% от объемов российского экспорта газа, уже вовсю используют новый политический инструмент маркетинга, невольно приходит в голову, что зависимость от России еще не самое худшее.