Как проблема однополых браков стала в Германии политической и почему канцлер Ангела Меркель поступилась принципами
Принятие закона отметили гей-парадом в Берлине. Но семейным праздником для Германии он не стал
Фото: AP
"Брак для всех" — так в обиходе называют немцы закон, принятый Бундестагом в последний день июня, хотя прекрасно понимают, что суть как раз не в том, что для всех. Фактически закон разрешает вступать в брак однополым парам, а сформулировано это в Гражданском кодексе так: "Брак заключается на всю жизнь между двумя лицами разного или одного пола". Формулировка, к слову, не самая "революционная": понятие "брак", согласно ей, не распространяется ни на группы из трех или более лиц (что недавно разрешили в Колумбии), ни на родственников, ни на детей, ни на животных, хотя и подобные предположения звучали в комментариях и дискуссиях в ФРГ.
По большому счету, закон нужен был, чтобы однополые пары имели право считать себя полноценной семьей, брать фамилию супруга, венчаться в церкви и усыновлять детей. Впридачу, разумеется, к тем налоговым, наследственным, социальным, финансовым и иным определенным законом привилегиям и обязательствам, которые имеют супруги.
Другое дело, что изрядная часть этих привилегий и обязательств уже была дана геям и лесбиянкам в 2001-м, когда ввели особую форму гражданского состояния под названием "гражданское партнерство". В ту пору оно стало компромиссом между сторонниками и противниками однополых браков — вроде как бы и брак, но само это слово не используется. Даже самые консервативные граждане возмущались не очень.
Переформатированное общество
В принципе, аргументы обеих сторон в ФРГ не особо отличаются от тех, что были в ходу в тех странах ЕС, где однополые браки уже легализованы. Главный довод тех, кто против, в том, что однополые браки разрушают традиционное христианское понятие семьи. Ну а сторонники доказывают, что понятие брака и семьи, как и все в мире, развивается. Мало кто помнит, приводят пример они, что еще полвека назад в Германии браки между католиками и протестантами были невозможны, а жена не имела права работать и голосовать без согласия мужа. Посмотрите: сейчас все наоборот — мужья берут отпуска по уходу за детьми, пока жены работают.
Еще одним доводом в пользу новой трактовки брака стало то, что и в "гражданском партнерстве" дети могли быть и были — в случае если, к примеру, в однополый союз один из партнеров вступал, уже имея ребенка, родного или усыновленного. То есть законные варианты "появления" ребенка даже в союзе двух мужчин были, и Конституционный суд ФРГ не раз заявлял, что однополые родители не помеха для его воспитания и развития.
В целом же в ФРГ зарегистрировано около 50 тысяч "гражданских партнерств". Еще примерно столько же незарегистрированных, но стабильных — отношения не оформляли из опасений попасть на работодателя или владельца съемной квартиры, который отнесется к такой паре с предубеждением. Впрочем, как бы ни была мала численность заинтересованных лиц, с помощью нового закона его сторонники считают вполне реальным переформатировать 80-миллионную страну - тем более, что она во многом уже и сама переформатировалась.
Сила цифр
Уже сейчас, по данным очень консервативной (хоть и желтой) газеты Bild, три четверти немцев поддерживают однополые браки. 66 процентов за право на усыновление ими детей.
"За" — 73 процента электората Ангелы Меркель. Даже среди сторонников национал-консервативной "Альтернативы для Германии" ("АдГ") свыше половины не против однополых браков. Более того, к рулю "АдГ" недавно встала известная лесбиянка, воспитывающая вместе с подругой двоих детей.
Кому-то это может показаться странным, но поскольку в программах основных немецких партий нет и не может быть принципиальных различий в экономических и социальных требованиях (все они обещают снижать налоги, улучшать образование, бороться с терроризмом, но не знают, где на это взять деньги), именно подход к проблеме однополых браков грозил определить в этом году исход выборов. Даже если речь идет о 2-3 процентах голосов.
Простая арифметика. Если бы выборы были завтра, за ХДС/ХСС проголосовали бы 39 процентов, за СДПГ — 26, за левых (социалисты и неокоммунисты) — 9, за СвДП (либералы) — 8 и за "зеленых" 6 процентов. Еще 8 процентов, чтобы наказать Меркель, выбрали бы правых популистов из "АдГ", хотя те и обречены оставаться оппозицией. В итоге снова получилось бы правительство Меркель (ХДС/ХСС+СДПГ). Этого, однако, не хотят ни те, ни другие.
Меркель надеется возглавить кабинет ХДС/ХСС+СвДП (так было 16 лет при Гельмуте Коле и при Меркель в 2009-2013 годах). Это реально, если оба партнера по коалиции смогут приманить еще по 2 процента избирателей. Ну а помешать этому проще всего, педалируя невыгодную для Меркель тему — неприятие однополых браков (канцлер, напомним, дочь пастора, прямо озвучила свою позицию еще перед выборами в 2013-м, отвечая на вопрос избирателя-гея). Чтобы доказать несовременность ее взглядов, все прочие партии включили в предвыборные программы условие: пойдем на коалицию только с теми, кто признает однополые браки. Иначе говоря, все потенциальные союзники Меркель поставили ультиматум: признавай или забудь о канцлерстве. Ее вроде прижали к стенке: до выборов меньше трех месяцев, борьба разгорается и каждый день ей будут поминать ее нетолерантность.
Закон принят. Часть ХДС и вся ХСС против "брака для всех". Против и сама Меркель. Оппозиция ликует, но у всех в памяти останется, что закон принят по милости Меркель
И тут 26 июня она совершает "гениальный трюк", демонстрирует "образец политического искусства" и принимает "мудрое тактическое решение" — и это еще не самые лестные слова немецких комментаторов по поводу мимолетного замечания Ангелы Меркель, вроде как случайно оброненного на встрече с избирателями в популярном женском журнале.
А дело было так. Парень, пришедший на это мероприятие, задает ей личный вопрос: "Я и мой друг живем вместе уже 12 лет и хотели, чтобы это считалось браком. Все, с кем вам после выборов придется вступить в коалицию, хотят, чтобы наше право на такой брак было узаконено. Что вы собираетесь делать?"
Меркель в ответ минут пять расплывчато говорит, что ситуацию знает и понимает, но ей не нравится включение этого вопроса в предвыборные программы. "Ведь это очень частная сфера, опирающаяся на традиции, религиозные убеждения, воспитание, жизненный опыт. Однополых партнеров, как и супругов, объединяют общие моральные установки, ценности, взгляды и пытаться вмешиваться в это извне негоже". Надо, мол, обсудить, взвесить и решать, руководствуясь совестью, убеждениями, причем общепартийного подхода и фракционной дисциплины, по ее мнению, здесь быть не может. И вообще, "если за четыре года сотрудничества с нами социал-демократы этот вопрос ни разу не поднимали, то и сейчас нет смысла спешить. Это можно будет сделать после выборов".
Но социал-демократов уже не остановить. Глава МИДа Зигмар Габриэль сорвал бурю оваций, процитировав шиллеровского "Дона Карлоса": "Мадам, дайте свободу совести. И прямо сейчас". Лидеры СДПГ, услышав, что Меркель отменяет фракционную дисциплину, потребовали принять закон не только до выборов, но и до парламентских летних каникул. Стало ясно: их поддержит не только вся оппозиция, но и часть ХДС — Меркель разрешила голосовать по убеждению.
И вот 30 июня в 9 утра после 40 минут дискуссий проходит голосование. Закон принят. Часть ХДС и вся ХСС против "брака для всех". Против и сама Меркель. Оппозиция ликует, но у всех в памяти останется то, что он принят по милости Меркель, которая не изменила при этом убеждениям, совести, Конституции. По сути, она убрала из предвыборной борьбы неприятную и невыгодную для консерваторов тему. Вот только останется ли в предвыборной кампании теперь для борьбы место вообще?..