Возможно, самое значительное событие видеогода — выход кассеты с фильмом Сэмуэля Фуллера (Samuel Fuller) "Большая красная единица" (The Big Red One, 1980, *****) ("Мост-видео"). Посмотрев этот закатный фильм мастера черного жанра, основанный на его фронтовых воспоминаниях, кусаешь себе локти: ну почему, почему никто из наших режиссеров-фронтовиков не снял такого о своей молодости? Не снял, даже когда "разрешили". А теперь уже поздно: снимать почти некому. Впрочем, для американского кинематографа фильм Фуллера — тоже исключение. Наверное, это самое честное кино, когда-либо снятое о второй мировой войне. Нет, если пересказывать содержание, то получится банальщина. Боевой путь Первой пехотной дивизии США, прозванной "большой красной единицей" за свои нашивки, дравшейся в Тунисе, на Сицилии и в Нормандии; мудрый сержант, помнящий еще сражения 1918 года; первый бой, первый страх перед танками, его преодоление; первый подвиг. И день победы, когда можно впервые прикуривать в открытую, не рискуя получить пулю снайпера. Короче говоря, фильм о том, как мальчишки становятся воинами, чтобы не стать трупами. Но лучше бы они ими не становились. Война, по Фуллеру, кровавый произвол, цепь случайностей, борьба за выживание: умри ты сегодня, а я завтра. Одна из ключевых сцен — бой за сумасшедший дом, превращенный нацистами в укрепленный пункт. "Шарахнуть бы по ним бомбой!" — "Нельзя, общественность считает, что больных убивать нельзя".— "А здоровых можно?" Агент Сопротивления, притворяющаяся сумасшедшей, отвлекает внимание немцев своими эротическими плясками с куклой, чтобы, улучив момент, снимать часовых. Психи невозмутимо продолжают ужинать в разгар бойни. А один из них, схватив выпавший из рук убитого автомат, поливает огнем всех подряд с воплем: "Я здоровый! Я как все!" Убив его, герой думает: "Он прав". Какой Спилберг! Разрекламированная высадка в Нормандии из "Спасти рядового Райана" (Saving Private Ryan, 1998) кажется дешевым балаганом по сравнению с аналогичными эпизодами у Фуллера. При том что он, ограниченный в средствах, мог снять только одного (!) бредущего по воде солдата, эти кадры излучают невыносимый ужас, как и кровавые волны Ла-Манша. А в финале — одно из самых гениальных кинематографических откровений, ответ Фуллера на вопрос о том, что можно показывать на экране, а что нельзя. Храброму солдату, прожженному цинику и виртуозу китча, Фуллеру не хватило сил показать то, что увидели американские солдаты в освобожденном им лагере смерти: есть ужас, который не поддается инсценировке. Он просто дал долгую панораму по их окаменевшим лицам, по их расширенным зрачкам. С этой точки зрения могли бы смотреть на солдат брошенные в братские рвы трупы.
Если "Большая красная единица" — один из самых жестких американских фильмов, то "Воспитание крошки" (Bringing up Baby, 1938, *****) Ховарда Хоукса (Howard Hawks) — возможно, самая смешная голливудская комедия. В ней, как и в "Ужасной правде" (The Awful Truth, 1937, ***) Лео Маккери (Leo McCarey), блистает только что дорвавшийся до вершин славы Кэри Грант (Cary Grant). Большинству зрителей он памятен в роли человека, за которым гоняется самолет в фильме Хичкока "Север через северо-запад" (North By Northwest, 1959), но это уже поздний Грант. В конце же 1930-х он был звездой такого специфического и, увы, интересного ныне в основном лишь как пособие по истории женской моды жанра, как светская комедия. Адюльтеры, разводы, эксцентричные миллионеры, своенравные инженю, пронырливые французы. "Ужасную правду", комедию о том, как супруги-изменщики чуть было не развелись, но потом взревновали и приложили все усилия, чтобы испортить друг другу малину с новыми партнерами, а там и воссоединились, стоит смотреть только ради Гранта. Невероятно пластичный и элегантный, не боящийся показаться смешным, умеющий одной интонацией иронически отстранить любую водевильную реплику, он при всей своей неотразимости покоряет прежде всего искренним ужасом, который испытывает перед женским полом. Очевидно, он удачно совместил свою гомосексуальную ориентацию с экранными образами. И удачнее всего сделал это именно в "Воспитании крошки". Его герой, собирающийся жениться профессор-палеонтолог, беспомощно наблюдает, как вся его жизнь рушится под напором экстравагантной миллиардерши, души не чающей в своей "крошке" — ручной пантере. Беда в том, что место домашнего животного незаметно занимает животное дикое, сбежавшее из зоопарка, а профессор должен всего лишь перевезти его, не догадываясь о подмене, с места на место. Но рык и когти пантеры — сущие пустяки по сравнению с тем, что приходится вытерпеть ему от взбалмошной девицы, ослепительно сыгранной Кэтрин Хепберн (Katharine Hepburn). По ее милости он тонет в трясине, падает с лестницы, временно теряет зрение и оказывается погребенным под скелетом динозавра. Переодетый в женский пеньюар, он срывается и вопит в лицо добропорядочной тетушке: "Я гей!", выдавая тем самым сокровенную тайну актера и достигая немыслимой для ханжеского Голливуда степени откровенности.
