Премия балет
Фото: Михаил Логвинов
Benois de la danse — конкурс фактически заочный: каждый член международного жюри, он же эксперт, выдвигает своих номинантов (лучших за прошедший год хореографа, балерину и танцовщика), судьи отсматривают записи выступлений претендентов, накануне московского концерта называют победителей, которых и награждают на предшествующей выступлениям церемонии. Поскольку не все номинанты свободны в день конкурса, до Москвы обычно не доезжает примерно треть его участников. Несмотря на это, первый из двух концертов Benois de la danse считается окном в мир: именно на нем нам показывают главные хиты сезона — балетмейстерские и исполнительские.
На юбилейном, 25-м концерте "окно" практически захлопнулось. Из семи номинированных балетов мы увидели лишь два. Еще три хореографа были представлены своими старыми работами, а от победителя, канадки Кристал Пайт, выигравшей конкурс за постановку "Канон сезонов" в Парижской опере, москвичам не перепало ничего. Из пяти номинированных балерин в концерте участвовали три, причем ни одна не станцевала то, за что была выдвинута на конкурс, а победительница Людмила Пальеро, этуаль Парижской оперы, в концерте вообще не участвовала. Из семи танцовщиков приехали пятеро, конкурсные партии станцевали всего двое.
И лучше бы они этого не делали: крошка-аккуратист Давиде Дато из Венского балета в роли Абдерахмана из "Раймонды" выглядел весьма комично, особенно когда чесал ножками в псевдогрузинских гасмах, которыми оснастил эту партию хореограф Нуреев, припомнив, видимо, советский балет "Гаяне", выученный им еще в Ленинграде. Победитель конкурса Уго Маршан, статная этуаль Парижской оперы, получивший приз за роль Ромео, тоже подвергся испытанию хореографией Нуреева. В сцене у балкона дежурные поцелуи любовников (Джульетту бодренько станцевала этуаль Леонор Боляк) стушевались на фоне причудливой, датско-советской смеси навороченных комбинаций, при исполнении которых неприятно удивили развороченные бедра лауреата, совсем нехарактерные для французской школы, славящейся графикой отточенных поз.
Еще одну Джульетту — в куда более адекватной хореографии Макмиллана — добротно и с большим чувством станцевала вторая балерина-победительница: Мария Рикетто из Уругвая, номинированная вообще-то за Татьяну из "Онегина" Крэнко. У нее, правда, был комически плотненький попрыгун Ромео, но то, что в Уругвае имеются балерины такого уровня,— уже сюрприз. Второй мужчина-лауреат — премьер Большого Денис Родькин (вместе с номинанткой Ниной Капцовой) — исполнил дуэт из "Дамы с камелиями" Ноймайера вместо партии конкурсного Солора из "Баядерки". Победительные двойные кабриоли его Солора были бы занятнее страданий его Армана — слишком много великолепных исполнителей этой роли видела Москва.
Концерт номинантов выглядел архаично — такой мог бы быть представлен и 25 лет назад, в момент основания конкурса и балетной изоляции Москвы. Но, похоже, открытие новых горизонтов теперь не входит в задачи организаторов: почти все конкурсанты танцевали нечто стерильно-академическое. Самым живым номером оказался дуэт из балета "Дидона и Эней" в исполнении солистов Королевского балета Фландрии Дрю Джейкоби и Матта Фоли: полная телесного саспенса постановка Сиди Ларби Шеркауи заставила ловить каждое движение этого гендерного поединка.
Второй вечер тоже не баловал открытиями: завсегдатаи концертов Benois de la danse исполняли проверенную классику ХХ века, часть которой, к ужасу почитателей хореографов-кумиров, непоправимо устарела (как, например, бежаровский номер "Arepo" или дуэт из "Летучей мыши" Ролана Пети). Но иные балеты и сейчас свежи, как на давнишней премьере,— таковы нервно-экспрессивные "Знаки" Каролин Карлсон, мощно и тонко исполненные харизматичной Мари-Аньес Жило и Уго Маршаном, реабилитировавшимся за своего анемичного Ромео. Подлинным даром стало выступление Аны Лагуны и хореографа Матса Эка в дуэте "Память" — пронзительном объяснении в любви друг к другу и быстротекущей жизни: неханжеская правдивость хореографии и неподражаемая искренность танца великих старцев не имеют аналогов в современном балете.
В компанию живых и покойных классиков попал Иван Васильев с премьерой своего "Воспоминания" на музыку Бетховена, в котором его красавица жена Мария Виноградова в глубоком трауре изображала рыдания по случаю смерти возлюбленного. "Покойника" танцевал сам Васильев, успев до своей гибели проделать все трюки (кроме разве что "козла"), за которые так любят его почитатели. Васильевская "хореография для Рублевки" изрядно дискредитировала благопристойный концерт лауреатов. Впрочем, этот явно коммерческий диссонанс организаторы оправдывают благой целью: часть выручки пойдет ветеранам Большого театра.