Событие недели — "Жестяной барабан" (Die Blechtrommel, 1979) Фолькера Шлендорфа (Volker Schlondorff) (6 июля, "Культура", 22.30 *****), фильм, разделивший Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля с "Апокалипсисом сегодня" (Apocalypse now) Копполы (Coppola). Один из лидеров "нового немецкого кино" по-немецки дотошно, жестко и убедительно перенес на экран толстенный роман будущего Нобелевского лауреата Гюнтера Грасса (Gunter Grass), писателя, безжалостно расчесывавшего больную совесть нации, пытавшейся забыть страшное нацистское прошлое. "Жестяной барабан" — историческая притча, охватывающая предвоенное немецкое десятилетие и годы второй мировой войны.
История здесь увидена в буквальном смысле слова снизу. Инстинктивно отвергая безумный мир, родившийся в вольном городе Даницге (Гданьске) мальчик Оскар отказывается расти и навсегда остается карликом с лицом преждевременно постаревшего ребенка. Но это не единственная его особенность: он без устали колотит в любимый жестяной барабан и орет так, что в крошки разлетаются стекла, почище, чем при бомбардировке. Фигура Оскара приобретает такую галлюцинаторную убедительность, что кажется, он приносит смерть не только тем взрослым, на кого падает его месть, но и крушение Третьего рейха — тоже дело его рук и его барабана. Фильм богат на натуралистические подробности, напоминающие о традициях немецкой живописной школы 1920-х годов "Новая вещественность": это и распухшая конская голова, на которую в прологе ловят угрей, и судороги нацистского функционера, подавившегося собственной свастикой, которую он глотает при появлении советских солдат в финале. Однако Шлендорф никогда не ставит перед собой цель просто шокировать зрителей: такого рода эпизоды абсолютно органичны в его неумолимом фильме — одном из самых сильных итоговых произведений, посвященных трагедиям ХХ века.К сожалению или к счастью, но история чаще становится поводом для безобидных и вполне бессмысленных костюмных упражнений. "Мэнсфилд парк" (Mansfield Park, 1998) канадки Патрисии Розема (Patricia Rozema) — экранизация автобиографической прозы Джейн Остин (Jane Austen), мода на которую внезапно накатила на современный кинематограф (6 июля, ТВЦ, 0.35 ***). Розема прославилась в середине 1990-х очаровательной лесбийской драмой "Когда наступает ночь", и ее обращение к ретро-кино было достаточно неожиданным. Но ей удалось избежать скуки и декоративности, казалось бы, неизбежных. Режиссер не просто сделала из Остин феминистскую героиню, не просто выявила в ее прозе или навязала ей лесбийские мотивы. Она придала драме из начала XIX века вполне современный ритм, героям — актуальные реакции, а на быт посмотрела чуть ироничным взглядом. Дорогого стоят хотя бы замершие в своих креслах тетушки героини: их не хватил удар, они просто перебрали любимой опиумной настойки.
На крепкой литературной основе, прозе Эмиля Золя, покоится и фильм Эли Шураки (Elie Chouraqui) "Страница любви" (Mon premier amour, 1978), киноповесть о враче, влюбившемся в мать маленькой девочки, которой он спас жизнь (11 июля, "Культура", 8.30 и 20.50 **). "Семь убийств по заказу" (Sept morts sur ordonnance, 1975) Жака Руффио (Jacques Rouffio) — отличный образец угрюмого, суховатого социального французского полицейского кино 1970-х, когда общество будоражили многочисленные скандалы (10 июля, ТВЦ, 20.05 ***). В каждом представителе общества потребления, будь то полицейский комиссар, главный врач больницы, предприниматель или мелкий буржуа на отдыхе, виделся маленький Гитлер, потенциальный тиран. В советском прокате он шел когда-то под совершенно бессмысленным названием "В сетях мафии", хотя никакой мафией в нем и не пахнет. Современный перевод тоже несовершенен. Лучше говорить не о "заказе", а о "рецепте": дело происходит среди врачей преуспевающей провинциальной больницы. Только вот беда: время от времени кто-то из докторов сходит с ума и кончает с собой, предварительно пристрелив жену и детей. Виноват в таком эпидемическом безумии, конечно же, старый главврач, строящий свою власть на интригах и шантаже.
Американское же кино представлено на неделе множество раз виденными-перевиденными фильмами, сохраняющими тем не менее свою прелесть. "Отчаянный" (Desperado, 1995) Роберта Родригеза (Robert Rodriguez) — азартный и пародийный танец-бойня, история музыканта-мстителя, который носит в гитарном чехле странные вещи, автоматы и гранатометы, и, как в доброй индийской мелодраме, узнает в главном злодее своего брата (6 июля, РТР, 21.00 ****). А "Знаменитость" (Celebrity, 1998) Вуди Аллена (Woody Allen), печальная трагикомедия из жизни богемы, кажется после 11 сентября реквиемом по Нью-Йорку, который, возможно, никогда уже не будет таким беззаботным (11 июля, РТР, 23.30 ***).