Цена вопроса
В этом году Америка отметила 4 июля так, как не отмечала ни разу с момента провозглашения Декларации независимости 226 лет назад. Это был первый День независимости новой эпохи, наступившей после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне, когда граждане единственной сверхдержавы, как ни одна другая нация, преисполненные уверенности в завтрашнем дне, внезапно ощутили себя в чужом, непривычном мире. В мире, где самолеты таранят небоскребы, а белый порошок в почтовом конверте несет смертельную болезнь. Непредсказуемость терроризма разрушила привычное для американцев психологическое пространство: они утратили способность контролировать ситуацию, лишились ощущения полной безопасности. И стали делить время на до и после 11 сентября.Один знакомый американец рассказывал, что, оказавшись вскоре после терактов за границей в компании людей, не любящих янки, видел их злорадство. Тогда ему даже предложили заключить пари на ящик пива, что Америка уже никогда не сможет вернуть себе утраченное равновесие и превратится в нацию, при всем своем могуществе приговоренную жить в вечном страхе. Первые месяцы после трагедии словно подтверждали, что так оно и будет. Накануне другого любимого американцами праздника — Дня благодарения, когда вся страна приходит в движение, стремясь как можно быстрее добраться до стола с дымящейся индейкой, самолеты летали из штата в штат полупустыми.
Лучшим способом избавления от "посткатастрофического синдрома", который, согласно опросам, испытали две трети населения страны, стала массовая демонстрация патриотизма. Казалось, она вышла за всякие разумные рамки: торчащие отовсюду звездно-полосатые флаги, мгновенное превращение в хит сезона музыкального альбома God Bless America, использование красных пиджаков и синих платьев в качестве подвенечных нарядов, даже резко подскочивший спрос на презервативы, окрашенные в цвета национального флага.
В таком состоянии страна подошла к своему главному празднику — Дню независимости, когда демонстрация патриотизма даже в обычные годы достигает высшей точки. В этом году 4 июля стало для Америки таким же Рубиконом, как 11 сентября — в прошлом. От того, как пройдет этот день, зависело, сможет ли нация почувствовать себя победителем в войне с мировым терроризмом. Это прекрасно понимали и бойцы мирового террористического интернационала, накануне Дня независимости грозившие устроить американцам Армагеддон пострашнее, чем 11 сентября. Не вызывает сомнения, что они, как и граждане США, тщательно готовились к этой дате. 4 июля должно было показать всему миру не только то, сколь сильна Америка, но и сколь сильны ее враги. Насколько зеленая злость — исламский фанатизм — сильнее звездно-полосатого патриотизма.
4 июля 2002 года должно было стать парадом победителей — либо для Джорджа Буша, либо для "Аль-Каиды". Драматизм ситуации в том, что победители и побежденные в одно мгновение могли поменяться местами.