гастроли танец
В московском Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко прошли гастроли Dayton contemporary dance company — одной из старейших негритянских трупп США. По мнению ТАТЬЯНЫ Ъ-КУЗНЕЦОВОЙ, попытка совместить развлечение с поучением афроамериканцам не удалась.Dayton contemporary dance company приезжала в Москву ровно десять лет назад на выездную сессию ADF — Американского фестиваля современного танца. И особого фурора не произвела. Хотя компания, основанная в Огайо еще в 1968 году, слывет в Америке исследователем и хранителем негритянского наследия танца moderne, а ее репертуар — национальным достоянием.
На нынешние гастроли привезли свежую порцию национальных сокровищ — пять фрагментов представили достижения американцев за последние восемь лет. Если судить по этой программе, сейчас и за океаном с хореографами негусто. Самым ярким оказалось начало. Двухлетней давности балет старейшины американского модерна Дональда Маккейла (Donald McKayle), поставленный им в содружестве с Рональдом К. Брауном (Ronald K. Brown) полностью оправдал ожидания публики по части негритянской экзотики. "Путники" (Children of the Passage), наивный пересказ истории американских негров оказался одновременно историей переплавки "белого" танцевального модерна в "черный" джаз-танец. Наблюдать за тем, как умозрительный экспрессионизм приобретает конкретно-плотское воплощение, было забавно: сначала отрывались в новоорлеанской джазухе в стилизованных костюмах времен "Хижины дяди Тома". Потом вспомнили про угнетение и, сгибаясь под тяжестью рабской доли, торжественно "похоронили" жертву расизма. Затем шли к лучу света в темном царстве, а дойдя, переоделись во все белое и пустились в упоительно-сексапильный перепляс.
Для жанрового разнообразия показали и семейную сцену из балета "Книга Иова" нынешнего руководителя труппы Кевина Уорда (Kewin Ward). Сцена, судя по костюмам, из прошлого: она стремится душой ввысь, он оплетает ее своей любовью, вися гирей на ногах. Она, еще не охваченная феминизмом, сдается и остается в семье. Обнадеживает здесь только то, что посредственный балетмейстер Уорд не препятствует появлению в репертуаре произведений талантливых авторов. Монолог "Разрастание" Дуайта Родена (Dwight Rhoden) — умный, импульсивный, технически сложный и отнюдь не спекулирующий на специфичной негритянской пластике — мог бы стать украшением программы, если бы в труппе нашелся подходящий солист. Здесь же он оказался по силам только солистке — крошечной Шери "Спаркл" Уильямс (Sheri "Sparkle" Williams). Судя по фигуре, она увлекается бодибилдингом не меньше, чем танцем, и способна вынести любые перегрузки. Однако в монологе ей в буквальном смысле не хватило масштаба — эти телесные волны, бури и затишья нуждались в более длинных конечностях.
"Аэродигма" Бебе Миллера (Bebe Miller) — балет самый свежий и самый близкий к европейскому contemporary с его размытостью форм и нарочитой телесной расслабленностью. Афроамериканцам это мало подходит, поэтому в солисты были рекрутированы немногие белые танцовщики труппы. Спектакль получился неровным — отчасти потому, что хореограф так и не отделался от американской привычки развлекать публику: тонкие фрагменты то и дело сменялись механическим буйством надуманных комбинаций.
Впрочем, московской публике от афроамериканской труппы нужно было другое. И в финальных "Сетах и антрактах" под роскошный джаз Дюка Эллингтона "дейтоновцы" постарались не разочаровать, сымитировав провинциальные танцульки в штате Огайо. Овацию обеспечили индивидуальные танцевальные поклоны под задорный конферанс (по-русски) одной из артисток труппы: "Перед вами мистер Г. Д. Харрис, посмотрите на его змеиные бедра". На "змеиные бедра" все были готовы смотреть хоть до утра в отличие от остального "национального достояния".