презентация книга
В рамках Невского книжного форума в петербургском интернет-клубе Quo Vadis? писатель Владимир Войнович представил свою новую книгу "Портрет на фоне мифа", целиком посвященную писателю Александру Солженицыну. По крайней мере на первый взгляд.Предваряя общение с журналистами, господин Войнович разумно предупредил, что говорить совершенно не о чем, поскольку в книге все уже сказано. Чистая правда: ничего сверх того, что любой может прочесть в двухсотстраничном томике, не прозвучало. А там, в свою очередь, нет ничего, что не было бы давно известно читателям, мало-мальски интересующимся внутрилитературными склоками, а именно: отношения у господ Солженицына и Войновича натянутые. Другое дело, что нечасто писатель такого масштаба, как Владимир Войнович, тратит столько драгоценного времени — и своего, и чужого,— чтобы всего лишь признаться в нелюбви к коллеге.
Сам автор объясняет этот шаг тем, что "добродушная пародия" на Александра Исаевича в романе "Москва 2042" — образ Сим Симыча Карнавалова — по сей день бередит людские души. И вот Наум Коржавин, к примеру, как об этом речь зайдет, сразу сам не свой становится. Удивительно тут, конечно, не поведение господина Коржавина, а то, что у литературных ветеранов до сих пор речь заходит о "Москве 2042". Но Владимир Войнович, в общем, посчитал необходимым объясниться еще раз — на случай, если кто чего не понял (или, например, популярную в свое время антиутопию не читал).
Помимо мыслей о господине Солженицыне Владимир Войнович, разумеется, высказал мнение и по ряду текущих вопросов. Весьма резко, в частности, отозвался о действующем президенте и, главное, о его любимом фильме "Щит и меч". По мнению писателя, вся нынешняя волна романтизации советского прошлого с его "Голубыми огоньками", олимпийскими Мишками и фильмами про разведчиков довольно отвратительна. И странновато ностальгировать по временам, когда сосед сидел, даже если у тебя самого все было отлично.
Основная идея "Портрета" же заключается в том, что господин Солженицын — фигура, конечно, историческая, но человек малоприятный и писатель, мягко говоря, неровный. С этим немногие, наверное, возьмутся спорить, хотя не очень понятно, зачем нужно было облекать эту мысль в столь развернутую форму, причем с обильным цитированием собственной переписки, сложными риторическими фигурами и неизбежными повторами. Один-единственный описанный здесь эпизод, известный, впрочем, и без "Портрета", с успехом мог бы заменить все разглагольствования — это когда Александр Исаевич, вернувшись на родину, перед выходом из самолета к народу инструктирует супругу насчет выражения лица: "Задумчивость, детка!" Такое ни в какой пародии не придумать.
Впрочем, книгу можно воспринимать и иначе — как лишний повод порассуждать о собственных достоинствах на контрасте с чужими недостатками. Поскольку фигура самого автора в этих необычных мемуарах хоть и остается в тени, но весьма кокетливо. Когда господин Войнович пишет, что Солженицын со временем встанет в ряд с другими современниками и вовсе не на центральном месте, он не уточняет, кто будет первым-то. Но это понятно. И когда объясняет, что изобретатель рецепта "жизни не по лжи" сам им не руководствуется, читателю ясно, кто делает это более последовательно.
Еще один забавный эпизод из книги: в седые времена Владимира Войновича спрашивают, над чем тот работает, и он, волнуясь, отвечает: "Один день Ивана Чонкина". Чистый, в общем-то, Фрейд.
ПЕТР Ъ-КРАСНОВ