Amerikas Buerger haben die Presse in Ketten gelegt
Граждане Америки заковали журналистику в кандалыUWE SCHMITT
УВЕ ШМИТТ
Отношение американских журналистов к собственной персоне ничуть не уступает самомнению американских солдат, спортсменов и биржевых маклеров. Они лучшие в мире, по крайней мере со времен Уотергейта. Тем обиднее для американского журналистского цеха — со всей его влиятельностью и завышенной самооценкой — нередко высказываемое в последнее время подозрение, что американская пресса перестала быть свободной.
Это подозрение основывается на том, что американское правительство в ходе войны с терроризмом превратило американские СМИ в пропагандистские органы; доступ для СМИ к американским военным в Афганистане перекрыт; журналистам отказывают в комментариях по поводу сотен невинно интернированных — так называемых enemy combattants, содержащихся на базе Гуантанамо. Наконец, усилия конгресса по расследованию "проколов" ЦРУ, ФБР и других силовых структур не приносят никаких результатов — возможно, потому, что усилия эти американским правительством сознательно направляются как можно дальше от цели.
Сами журналисты до сих пор высказываются по поводу этих подозрений только мельком и очень сдержанно. Лишь редкие аналитики говорят об ущемлении основных прав человека.
Администрация Джорджа Буша (George W. Bush) использует промахи спецслужб, скрывших предупреждения о возможных терактах, чтобы доказать необходимость создания министерства государственной безопасности. Делается это под прикрытием одного-единственного аргумента — "осуществляются меры по укреплению национальной безопасности". И это все, чем приходится довольствоваться прессе. Иная ситуация наблюдалась еще в конце 2001 года: тогда американским СМИ удалось сохранить свою свободу, несмотря на всплеск патриотизма.
То, что за последние месяцы в Афганистане было убито больше журналистов, чем солдат, то, что война с терроризмом ведет к возникновению военной экономики, к мобилизации, к потоку беженцев из страны,— все это никого не волнует. Объективность рассматривается как нейтральность, а стало быть, как предательство. И это не та кампания против левых СМИ вроде New York Times, которую вот уже несколько десятилетий ведет республиканская партия. На этот раз, согласно опросам общественного мнения, за то, чтобы заткнуть рот собственной прессе, если она не будет выступать в патриотическом духе, высказывается большинство простых американцев.
"Если Америка будет втянута в войну,— писал бывший телевизионный журналист Марвин Калб (Marvin Kalb) 11 октября 2001 года,— то в нее будет втянута и американская пресса, которую распирают гордость, страх и подавленность. С каждым годом появляется все меньше настоящих репортажей из 'горячих точек', так что пора бы уже научиться ценить журналистику и отличать ее от ура-патриотизма". Калб счел необходимым подчеркнуть, что любовь к отечеству и объективная журналистика — вещи не взаимоисключающие, а взаимодополняющие.
В первые, еще полные хаоса недели после терактов некоторые защитники официальной точки зрения говорили, что надо бы не давать слова склонным к самокритике интеллектуалам левого толка — таким, как Сьюзан Зоннтаг (Susan Sonntag) и Наум Хомски (Noam Chomsky). Однако по мере того, как война приобретала все более рутинные формы, выступления левых затухли сами собой. Теперь уже американским журналистам — даже самого левого толка — не удается избавиться от своего статуса военнопленных, независимо от того, присягают ли они на верность правительству добровольно или их просто заставляют высказываться в патриотическом духе.
Нельзя сказать, что лучшие журналисты Америки не стараются освободиться от кандалов. Они пытаются задавать заковыристые вопросы пресс-секретарю Белого дома Ари Флейшеру (Ari Fleischer), министру юстиции Джону Эшкрофту (John Ashcroft) и министру обороны Дональду Рамсфельду (Donald Rumsfeld). Но их попытки тщетны — так же, как и попытки отошедших от власти демократов продемонстрировать свою независимость. Эти попытки рассыпаются в прах перед нежеланием общественности что-либо знать, перед железным аргументом о национальной безопасности и перед праведным гневом республиканцев в адрес критиков Джорджа Буша.
Вопрос о свободе прессы в США касается не только американских журналистов, но и их зарубежных коллег, работающих в стране. Так, как и они, то есть мы, после 11 сентября призваны описывать то, что происходит в стране, оказавшейся в состоянии войны. В нашей работе мы вынуждены следовать предписаниям правительства США. Мало кому из нас это может нравиться: ведь на весь мир распространяется информация, страдающая недостаточностью и односторонностью.
И все-таки еще не все потеряно. Когда господин Рамсфельд сделал заявление о "грязной бомбе", находящейся в руках террористов, мир мог бы воспринять это сообщение всерьез и решить, что вся Америка замерла от страха. Однако есть некоторые признаки, говорящие о том, что у каждого страха есть свой предел и в обществе наконец высвобождается сатирический потенциал. Возникший после 11 сентября негласный запрет на любое проявление иронии больше не действует в отношении Джорджа Буша. Да и как могло случиться иначе? Ведь тогда Америка стала бы невыносимой для самих американцев и для всего мира. Она была бы побеждена.
Перевела АННА Ъ-ПАЛЬЧЕВА