Некролог
Фото: Денис Абрамов/ТАСС
На 93-м году жизни скончался писатель и драматург, автор книг для детей и юношества Анатолий Алексин (Гоберман). С 1970 по 1989 год Алексин был секретарем Союза писателей РСФСР. В 1993 году эмигрировал в Израиль, последние годы жил в Люксембурге.
Его отец Георгий Гоберман, "пламенный революционер-идеалист", как он характеризовал его в воспоминаниях, преподаватель Экономического института красной профессуры, был одно время главным редактором журнала "Спутник коммуниста", где Ленин лично советовал ему публиковать больше материалов о борьбе за права женщин. Сам Гоберман-младший начал печататься еще школьником в "Пионерской правде" и тоже удостоился благожелательных советов от высокого руководства. Писать "про лучшего друга детей товарища Сталина" — такое обещание взял с начинающего поэта Лазарь Каганович.
Война нашла для молодого литератора другую работу: оказавшись с матерью в тылу, он стал ответственным редактором газеты "Крепость обороны" на Уральском алюминиевом заводе. В 1950-м окончил Московский институт востоковедения. Наконец, получил и настоящие профессиональные напутствия от Маршака и Паустовского — один попросил его не писать стихов, другой стал его первым редактором. "Непременно сохраните столь редкий дуэт смеха и слез",— советовал Анатолию Гоберману, теперь уже выступающему под псевдонимом Алексин, Лев Кассиль.
Этот "дуэт смеха и слез" он и исполнял начиная с 1950-х, когда вышел его дебютный сборник повестей "Тридцать один день". "Слез", даже слезливости в некоторых его текстах все же было больше, чем остроумия. Но при этом уроки еще одного учителя, Валентина Катаева — "писать не главами и не абзацами, а строчками" — помогли сформировать и не растерять оригинальный стиль.
Алексин оставался вызывающим доверие собеседником для нескольких поколений отечественных школьников — в послевоенные, застойные и даже постсоветские годы. Он предпочитал именоваться не просто "детским писателем", но более витиевато: тем, "кто пишет о нерасторжимости детского и юношеского миров". Подразумевалось, что если "отцы и дети" вместе будут вести постоянную морализаторскую работу, то справятся со всеми драмами и трагедиями, которых в текстах Алексина всегда оказывалось предостаточно.
В его текстах, конечно, не могло быть ничего такого, чего не пропустили бы сменяющиеся поколения советских цензоров. Но при этом всегда (даже, скажем, в монотонных письмах из повести "Коля пишет Оле, Оля пишет Коле") было много правды жизни и много психологических наблюдений. Поговорим о совести, поговорим о человечности, призывали эти книги. Причем который из персонажей, взрослый или юный, в тот или иной момент окажется моральным авторитетом, не всякий раз было предсказуемо: в этом и состояла увлекательность его прозы.
Повесть "Мой брат играет на кларнете" и другие самые известные работы Анатолия Алексина были экранизированы. Среди его поздних произведений — роман-хроника "Сага о Певзнерах" и сборник документальных рассказов "Террор на пороге". Огромный корпус его детских повестей, рассказов, пьес (последние из которых датируются уже началом 2000-х) по-прежнему украшает полки детских библиотек. Настоящий кладезь сентенций для распространенных когда-то девичьих дневников, альбомов или "анкет", его рассказы и повести и теперь вполне годятся для цитирования в "пабликах". Те, кто читал Алексина в советском детстве, скорее предпочтут снабдить собственных детей книгами Юрия Коваля и Виктора Голявкина. Однако его доверительность и сентиментальность остаются теми красками, которых современной "литературе для юношества" подчас очень недостает.