Сегодня в Бонне закрывается шестая и последняя "Боннер биеннале" — самый крупный европейский фестиваль современной драматургии. Впрочем, его организаторы надеются, что фестиваль не умрет, а просто поменяет место прописки и переедет в город Висбаден. Из Бонна — РОМАН Ъ-ДОЛЖАНСКИЙ.
После показа на биеннале московского "Пластилина" в постановке Кирилла Серебренникова автор пьесы драматург Василий Сигарев на глазах у аплодирующего зала пал ниц перед актерами и стал целовать сцену. Так получилось, что живущий в Екатеринбурге господин Сигарев до этих гастролей спектакля не видел: то ли просто случая не было, то ли боялся театральной материализации своего сочинения. Кажется, столь сильного проявления авторских эмоций на "Боннер биеннале" до сих пор не видели. Но списали сигаревский пафос на загадочную русскую чувствительность и зааплодировали с удвоенной силой."Боннер биеннале" была задумана как раз для того, чтобы поддержать драматургов и напомнить, что театр начинается с авторов даже в наше время, когда литературная основа для сценических сочинений многим кажется необязательной. Именно начинается — не меньше, но все-таки и не больше этого. В этом здравая позиция создателей биеннале отличается от точки зрения многих драматургов, считающих, что на них в театре все и заканчивается, а актеры с режиссерами нужны только для того, чтобы механически донести написанное до ушей зрителя. На биеннале в течение десяти лет отбирали не просто пьесы, но спектакли. В том числе и те, в которых режиссура находилась в плодотворном споре с литературным текстом (как, кстати, произошло в упомянутом "Пластилине", ставшем одним из самых успешных спектаклей биеннале). Это была, между прочим, единственная постановка, которую показали на франко-немецком телеканале Arte, европейском аналоге "Культуры".
Биеннале — фестиваль без конкурса и соревнований, без предварительной концепции отбора. И каждый спектакль рассматривался его художественными руководителями просто как окно в ту страну, где пьеса была написана и поставлена. Нынешнее окно во Францию: женщина средних лет в желтом платье с кринолином, похожая на смешную куклу, вспоминает истории из своей жизни — реальные и воображаемые. Ее зовут мадам Ка, так же называется сам спектакль, и огромные буквы, образующие это имя, ездят по сцене, как детали детской игры. Забавные скетчи нанизываются один на другой с той веселой небрежностью, которую принято называть французским шармом. Из пьесы мог бы получиться неплохой лирический кинофильм.
Окно в Испанию: бессюжетный спектакль Родриго Гарсиа (Rogrigo Garcia) "После солнца" для двух актеров. Молодые мужчина и женщина начинают было рассказывать миф про Фаэтона, но потом опять же увлекаются скетчами, переходя с испанского на ломаный английский. Проблемы героев — любимые независимыми театрами: самоидентификация, крах личности в современном мире, ее малость и незащищенность в водовороте массмедиа и рекламы. Самая удачная часть спектакля — штук тридцать коротко показанных вариантов смертей в современном мире: смерть папы римского — трясущаяся фигурка скукоживается калачиком; смерть моряков подлодки "Курск" — девушка зажимает себе нос, тужится и выпучивает глаза; смерть Пазолини — мужчина спускает трусы и выставляет вверх голый зад.
И еще одно окно, которое вспомнили в фестивальном буклете руководители фестиваля Танкред Дорст (Tankred Dorst) и Урсула Элер (Ursula Ehler). Как-то раз несколько лет назад ночью по дороге из Москвы в Воронеж они увидели из поезда домик у железной дороги, в котором на мгновение мелькнул человек в свитере, сидевший у стола и что-то писавший при свете лампы. А вдруг он сочинял пьесу? Видимо, это одно из тех впечатлений, которое не дает авторам биеннале смириться с тем, что провинциальному городу Бонну, где, кажется, остались только богатые пенсионеры, больше не нужен европейский фестиваль. Теперь уже бывший руководитель Боннского театра и соавтор биеннале Манфред Байльхарц (Manfred Beilharz) переезжает в этом году руководить театром в город Висбаден. Он надеется, что нынешняя столица земли Гессен примет эстафету у бывшей столицы Германии Бонна. На закончившемся фестивале все его участники то и дело пробовали на слух название Wiesbadener Biennale. Пока что звучит как-то неубедительно. Но две трети денег, говорят, уже найдены.