Публичные ожидания неизбежного ослабления курса рубля в 2017 году, видимо, станут в правительстве в ближайшие месяцы чем-то вроде присяги на верность избранному экономическому курсу. К тому, что идею "слабая национальная валюта поддерживает экономический рост" российские власти воспринимают как аксиому, можно было бы отнестись прагматически — в любом случае неоспоримо, что для уже существующих экспортеров, на которых ориентируется Белый дом, снижение реального курса рубля краткосрочно действительно выгодно, если бы не возникало подозрение, что в правительстве всерьез верят в то, что политика слабого рубля интересна как постоянная, а не тактическая мера по поддержанию положительной динамики ВВП.
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Публикуемая сегодня аналитическая записка департамента исследований и прогнозирования (ДИП) Банка России "Валютный курс и конкурентоспособность экономики" — в этом смысле документ удивительный. С одной стороны, для неподготовленного читателя резюме документа может показаться сенсацией: например, формулировку "опираться на эту политику (слабого рубля.— "Ъ") в средне- и долгосрочной перспективе означает участвовать в гонке на понижение заработных плат с бедными странами с избытком дешевой рабочей силы" ожидаешь обнаружить скорее в политической публицистике, нежели в position papers финансового госрегулятора РФ. И это, отметим, совсем не самое сильное утверждение в списке. С другой стороны, документ ДИП компактен и прост по банальной причине — в нем нет почти ничего, кроме прописных истин, доступных школьнику. Например, о неоднородности влияния занижения валютных курсов на торгуемый и неторгуемый сектора, на капиталоемкие и трудоемкие производства. О глобализации промышленных цепочек как факторе, снижающем эффективность политики слабого курса. О специализации экономик, практикующих такую политику, на низкотехнологичных операциях. Единственное не столь очевидное наблюдение аналитиков ЦБ — обсуждение роста инвестимпорта в РФ (см. также стр. 2) и краткое упоминание способности капиталоемких отраслей к выпуску "неоднородных товаров" с относительно небольшим влиянием ценовой конкуренции в них. Но в целом, повторимся, и в констатации нестабильности и неэффективности политики занижения курса, и в описании вызываемой ею необходимости поддержания низким курсом занятости в трудоемких отраслях не больше нового, чем в тезисе, с которого ДИП начинает документ: "Реальный валютный курс является отражением уровня развития экономики и ее структуры".
Осталось понять, как сделать этот тезис для правительства РФ не одной из возможных версий, не смелым предположением, а тем, с чем нет смысла спорить. Не ставить же гранитную стелу с этими словами напротив Белого дома?