Люди не сложат ручки

В апреле новым директором Montblanc стал Никола Барецки. Он заменил нашего старого знакомого Жерома Ламбера, который ушел на повышение: теперь он руководит всей нечасовой деятельностью группы Richemont. Барецки пришел в эту группу в 1990-х, работал в Cartier, Jaeger-LeCoultre, а затем перешел в Montblanc вместе с Ламбером — в качестве вице-президента. Первое интервью на российском часовом рынке по случаю открытия новой совместной программы с Международным чрезвычайным детским фондом ООН (ЮНИСЕФ) он дал нашему изданию.

— Ваше сотрудничество в ЮНИСЕФ связано с тем, что вы c 1906 года учите людей писать?

— С детским фондом ООН мы сотрудничаем уже 13 лет. Мы поддерживаем программу, которая помогает образованию. Конца ей нет, потому что она затрагивает все новых и новых детей. Мы пытаемся сейчас помочь 5 млн школьников. Огромная цифра, но лишь малая часть того, что надо бы сделать. Дети смогут лучше понять мир, который их окружает, выйти из нищеты и наконец-то прикоснуться к культуре, которая не существует без письменности и грамотности.

— Сейчас ведь и взрослые бросают писать. Хорошо, что вы предложили им Augmented Paper — устройство, превращающее написанные на бумаге строки в электронные.

— Я не верю, что люди перестают писать. Зачем противопоставлять мир электроники миру письменности? Одно дополняет другое. Мы же ищем не только голую функцию, нам важна эмоция! Я верю, что чем совершеннее электроника, тем больше люди нуждаются в письме. Я верю, что люди не сложат ручки. В конце концов, все мы носим часы, несмотря на то что в кармане у нас мобильный телефон. И когда мы придумали Augmented Paper, все это оценили. Судя по продажам.

— Montblanc — разносторонняя марка. Какое место в ее развитии теперь будут занимать часы?

— Наша специальность и вправду не только часовое дело, но и инструменты для письма, и изделия из кожи, и аксессуары, и духи. Но три направления особенно важны: часы, ручки и кожа. Вот три наших столпа, не буду вдаваться в конкретные цифры, чего больше, чего меньше, скажу только, что инструменты для письма остаются главной специальностью дома. Но уже на втором месте — часовое дело. Мы его развиваем, постоянно в него инвестируем. Часовое дело лидирует в смысле инвестиций. Если вы спрашиваете меня о том, важно ли для нас часовое мастерство и будет ли оно сохранено в Montblanc, то мой ответ — да.

— Все часовые марки жалуются на кризис, все пытаются делать самые простые модели, две или три стрелки, стальной корпус. Montblanc же не отказывает себе в усложнениях.

— Упрощение было бы ошибкой. У нас есть, как вы знаете, две мануфактуры: в Виллере и в Ле-Локле. В этом году мы показали в Женеве на SIHH очень богатую коллекцию, в которую входили такие уникальные вещи, как ExoTourbillon или TimeWalker Chronograph 1000. Выдающиеся мастера, работающие на бывшей мануфактуре Minerva в Виллере, способны разрабатывать и производить сложнейше часы, вроде однокнопочного хронографа, который сейчас у меня на руке. И мы намерены это продолжать.

— В этом году вы представили еще и коннектированные часы Summit. Вы уже не первые на рынке.

— Но почему бы не стать лучшими? Мы делали Summit не просто как прибор, гаджет, но прежде всего как объект часового искусства. Наши часы — не плоская обманка c нарисованным циферблатом, у них красивый корпус с сапфировым стеклом. Мы даем молодежи возможность прикоснуться к миру часового искусства, не лишая ее электронных методов самовыражения. Помните, как раньше спорили, чем лучше писать — шариковой ручкой или пером? Так вот мы предлагаем не отказываться ни от одного, ни от другого.

— Montblanc до сих пор производит перьевые ручки. Значит, на них есть спрос?

— Конечно, еще какой! Не знаю, как учат детей в России, но меня в школе заставляли писать перьевой ручкой: и почерк куда лучше, и удовольствия больше.

— Почти у каждой марки Richemont есть эмблематичная часовая модель, вроде Reverso в Jaeger-LeCoultre или Altiplano в Piaget. Есть ли такая в Montblanc?

— У нас несколько эмблем. Здесь важно все, что рассказывает об истории дома. Например, наши хронометры или линия TimeWalker. Но иконой Montblanc остаются ручки — наша первая и главная модель Meisterstuck существует почти сто лет. В конце концов, образ марки выбирают клиенты.

— Ваш бывший шеф Жером Ламбер стал руководителем нечасового направления Richemont, всеми часами отныне будет заниматься бывший глава IWC Жорж Керн. Кто же станет вашим "супербоссом"? Montblanc — это ведь с одной стороны часы, а с другой — не часы?

— Для меня здесь нет вопроса. Моим руководителем был и остается Жером Ламбер, потому что Montblanc это не "с одной стороны и с другой стороны", это единый дом, у которого должен быть один хозяин.

Беседовал Алексей Тарханов