Туристы могут лишится отпуска в Анталии из-за политики. Вскоре после того, как Анкара официально поддержала ракетный удар США по авиабазе правительственных сил в Сирии, в Москве задумались о новом запрете чартерных рейсов в Турцию. Росавиация разослала российским авиакомпаниям телеграмму с предупреждением о возможной приостановке чартерных полетов . Туроператоры, с которыми удалось связаться «Коммерсантъ FM» уверяют, что пока клиентам менять свои планы не стоит. Могут ли граждане становиться разменной монетой в большой политике? Об этом обозреватель «Коммерсантъ FM» Станислав Кучер побеседовал с актером Леонидом Ярмольником.
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ / купить фото
— Леонид, вы с удовольствием снимаете кино в разных точках планеты Земля и нашей необъятной родины. Отдыхаете вы тоже в разных местах мира. Периодически возникает такая история, что, например, Турция повела себя неправильно, сбила российский самолет — нельзя нам там отдыхать, непатриотично. Потом мы помирились с Турцией, вроде все в порядке, можно теперь отдыхать. А сейчас опять Турция изменила свою политическую позицию — опять не стоит ехать. Вы в этом смысле слушаете государство или нет?
— Я думаю, что это две несоединяемых вещи. Я думаю, что политика — отдельно, а, как ни странно, жизнь — отдельно. Личные интересы, и если идет речь о том, где отдыхать, поддерживая тем самым политический курс, и настаивать на том, что в этом проявляется наш патриотизм, я думаю, что эти две вещи связывать не надо. Если и можно задать какой-то вопрос, то это только в смысле безопасности. То есть если мы предполагаем, что возможны провокации, то, конечно, ни с женой, ни с ребенком, ни с внуком я не поеду туда, где, возможно, я могу стать жертвой провокации.
— Леонид, вы на Кубе были?
— Да, неоднократно.
— Вот я тоже пару раз бывал, и во время каждой поездки я встречал хотя бы одного американца, как правило, человека с распахнутыми от восторга глазами, который был счастлив от того, что он там оказался, но пути были достаточно непростые. Кто-то добирался рейсами из Канады, кто-то через Мексику, потому что исторически американцы считали невозможным для своих граждан посещать Кубу, поддерживать таким образом кубинскую экономику, поскольку Куба считалась врагом и так далее, вот была такая практика. Вы сказали в начале, что не надо смешивать, если речь не идет о безопасности. Вот совсем-совсем не надо, вы бы поехали отдыхать, не знаю, в Северную Корею или еще какое-нибудь государство, которое, на ваш взгляд, является не лучшим примером для человечества?
— Давайте будем тогда разделять, Станислав. Я вообще очень мало отдыхаю, если говорить о перемещениях, скорее, путешествую или работаю, так сложилась моя жизнь, и я бы не хотел, чтобы политические взаимодействия между странами были преградой для этого, потому что одно другого не касается. Что касается вообще нашей страны, у меня есть ощущение, что мы не настолько политизированы в общей массе, насколько это представляется. Скорее, политика делается, делается телевидение, средства массовой информации выражают нашу общую волю, общее настроение, но я думаю, что внутри семьи действуют другие способы и другие размышления по поводу того, куда ехать, а куда не ехать. У нас вообще очень короткая память, и даже если что-то где-то случалось, то всегда все думают, что случилось и случилось, а вот со мной этого не будет.
— Леонид, вот теперь вопрос уже к вам как к актеру, режиссеру, человеку, который больше работает, чем отдыхает, но для которого, надеюсь, работа и отдых удачно совпали, вы в этом смысле счастливый человек, мне кажется. Все-таки если завтра вам, допустим, потребуется где-то снимать кино, предположим, в той же самой Турции или в Соединенных Штатах, а при этом вот внутриполитическая обстановка будет такой, что на вас будут просто косо смотреть, и кто-нибудь, какой-нибудь чиновник из Минкульта, от которого, возможно, зависит бюджет вашего фильма, спектакля, другого проекта, скажет, что не стоит, непатриотично это. Как вы поступите?
— Знаете, то, что касается работы, любые запреты или любое следование, тогда сразу происходит подмена. Если я снимаю кино про Турцию, то в кадре должна быть Турция, и это не должно касаться наших политических пристрастий или рекомендаций. Все, что связано с искусством и с кино, это может быть тот путь, по которому и нужно идти, который помирит народы, и это больший контакт. Любой запрет — это плохо. Что касается искусства, мы всегда в жизни очень часто подменяем что-то. Если есть возможность снимать Париж в Париже, то нужно снимать в Париже. Если нужна Америка в кадре, то нужна Америка, потому что мы полжизни, я помню просто хорошо то время, когда был «железный занавес» и когда у нас заграницу выезжали только те, кто закончили МГИМО.
Слава богу, последние 25 или сколько, я могу ошибиться, лет мы стали гражданами мира, и мы при желании и возможности можем посетить любую точку земного шара, и от этого есть ощущение свободы, человеческого достоинства и твоего права. Это же, слава богу, не война, и поэтому любые человеческие контакты с теми же турками, американцами, может быть, как раз они и дают представление о том, что мы все живем на одной маленькой планете, и мы должны находить общий язык.
Я стараюсь мирить людей, призывать их к взаимопониманию. Несмотря на разные культуры, вероисповедание, традиции, все равно мы должны быть интересны друг другу, вот и все. И если политика разъединяет народы, то, значит, это не такая политика, которая даст нам выход из этой ситуации. Я вообще против запретов, против коллективного разума, потому что если мы будем идти по этому пути, то вот, вы вспоминали Северную Корею, я там был два раза, один раз еще в советские годы, когда 7 ноября там были Дни советской культуры, я ездил с каким-то фильмом, и, конечно, я поражался тому, что корейцы ходят строем, что на целый подъезд одно пальто, что все в синих юбках, штанах и белых рубашках. Для меня это выглядело как какой-то нарочный карнавал, но я не хочу, чтобы мы стали похожими на Северную Корею, а речь идет только о свободе выбора и о собственной точке зрения. В этом смысле у нас много несовершенств, да, и извне, и внутри, и мы знаем, что что-то не так, по-разному работают законы — одним все можно, а другим этого нельзя — и так далее.
Каждый человек имеет право на собственную точку зрения, а что касается конкретно возникшей снова проблемы с Турцией, то давайте спросим у тех семей, которые решили отдохнуть там. Они уже спланировали свои бюджеты, они знают, что там гарантированно хорошая погода, они, может быть, уже там были, они к этому привыкли, и, конечно, это ущемление интересов людей. Просто я бы не связывал это с политикой. Потому что если сейчас всем сговориться и не ездить в Турцию, не отдавать туда свой рубль или свой доллар, это ни к чему не приведет, кроме того, что ты будешь чувствовать себя участником игры, где ты не все понимаешь.
— А есть все-таки какая-то страна, в которую вы ни в коем случае не поедете именно потому, что вам в ней что-то не нравится, потому что она являет собой диктатуру, потому что она исповедует некое неприемлемое для вас мировоззрение?
— Нет, Станислав, тогда этот вопрос по-другому надо ставить, не «хочу я посмотреть ту страну, где диктатура?», а я хочу посмотреть, диктатура же там не всегда, там есть история, география — все что угодно. Если я еду туда, это не значит, что я еду поддерживать диктатуру, вот и все. Я хочу, чтобы всегда была полная свобода перемещений. Куда-то выехав, я не проявляю своих политических пристрастий. Нельзя одно с другим смешивать. Я в этом убежден.